усадить на себя верхом.
Показав за свое плечо в сторону ванной комнаты, я спросил: “Хочешь первой пойти в душ?” Наклонив голову, Ханна широко улыбнулась и сказала: “Ты только что смотрел на мою грудь?”
Из-за простоты, спокойствия и чертовой интимности вопроса, в мою кровь хлынула кипящая злость. “Ханна, не надо”,- огрызнулся я. “Не играй на чувствах. Чуть меньше недели назад ты сказала мне исчезнуть из твоей жизни”. Я не ожидал, что мои слова будут звучать именно так, злостью отдаваясь от стен тихой кухни и окружая нас непроницаемым кольцом.
Она сразу же побледнела и выглядела подавленной. “Прости”,- прошептала она.
“Черт”,- простонал я, и крепко закрыл глаза. “Не надо просить прощения, просто не стоит…” Открыв глаза, я посмотрел на нее. “Не надо со мной играть”.
“Я и не пыталась”,- сказала она тихо, но настойчиво, отчего ее голос стал тонким и хриплым. “Прости за то, что я исчезла на прошлой неделе. Прости, что так ужасно себя повела. Я думала…”
Вытащив стул, я сел на него. Тринадцать миль не вымотали меня так, как этот разговор. Моя любовь к ней была тяжелым, пульсирующим, живым существом, доводящим меня до безумия, тревоги и голода. Мне не нравилось видеть ее такой напряженной и напуганной. Мне не нравилось расстраивать ее своей злостью, и что самое ужасное, мне не нравилось, что она могла разбить мое сердце, нисколько об этом не заботясь. Фактически я находился во власти ее неопытности.
“Я скучаю по тебе”,- сказала она.
Мое сердце сжалось. “Я тоже скучаю по тебе, Ханна, очень сильно. Ты себе даже не представляешь. Но я слышал, что ты сказала во вторник. Если тебе это не нужно, то нам следует найти способ вновь стать просто друзьями. И спрашивая меня о том, смотрю ли я на твою грудь, ты этому никак не помогаешь”.
“Прости”,- повторила она. “Уилл…”,- начала она, но ее слова сорвались, и она снова перевела взгляд на свою обувь.
Мне нужно было понять, что произошло, почему все так внезапно испортилось после самой откровенной ночи любви, которую мы провели буквально неделю назад.
“Та ночь”,- начал я, затем подумал над своими словами. “Нет, Ханна, каждая ночь, проведенная с тобой, была значимой, но та ночь в доме твоих родителей… я думал, что она все изменила. Что мы изменились. А на следующий день… И на обратном пути до дома… Твою мать, я даже не знаю, что произошло”.
Она встала ближе ко мне так, что я мог бы придвинуть ее за бедра и поставить между своих ног, но я этого не сделал, и не зная, куда деть свои руки, она просто опустила их вниз.
“Произошло то, что я услышала твой разговор с Дженсеном”,- сказала она. “Я знала, что в твоей жизни были и другие женщины, но думала, что к тому моменту у тебя с ними уже все было кончено. Я знаю, что я сама избегала разговоров на это тему, и с моей стороны нечестно было этого хотеть, но все же… я думала…”
“Я ‘официально’ оборвал все связи, Ханна, и в моей постели не было никого с тех пор, как ты потащила меня по тому чертовому коридору и попросила прикоснуться к себе. Даже еще раньше”.
“Но откуда я могла это знать?”- опустив свою голову, она снова уставилась в пол. “Но не твои слова Дженсену были для меня самым страшным, потому что мы могли бы все это выяснить. Позже в машине я увидела сообщение. Оно пришло тогда, когда я выбирала музыку”. Она встала еще ближе, вжимаясь своими бедрами в мои колени. “Прошлой ночью у нас был незащищенный секс, а когда я увидела смс, мне показалось… что ты хотел переспать с ней сразу же после меня. Я поняла, что Китти все еще
