— Так это бой, — пожал я плечами. — Там любые случайности могут быть. А насчет прочего — я не присматривался. Не до того было.
— Да, повезло. И тебе, и этому виконту. Кстати, он достойно награжден? — обернулся он к барону.
— Совершенно верно. Кроме того, вся Армландия узнала о его подвиге. Он стал народным героем. И от пленных, кстати, мы впервые смогли хоть что-то узнать об этом оружии. И перестали считать его совсем уж чем-то сверхъестественным.
— Ладно, назначили тебя старшим. Что, лучше кормить стали? Или денег стало больше?
— Кормили как и прежде. Из общего котла. Денег больше… пообещали. После окончания войны. А вот палатку действительно, отдельную выделили. Рядом с канонирами стал жить. И магами. Ну, и уважать себя заставил. Как обычно, в любой армии. Пока кому нужно морду не начистишь, уважать не будут. А потом, когда мы Стальной Город заняли…
— Что за Стальной Город? — насторожился сэр Ричард.
— Так в войске Карла назвали наш промышленный район в Армландии. — вступил в разговор барон. — Помните, где Вы повелели основать добычу железной руды? Там еще какая-то леди правила? У нас там не только доменные печи и литейное производство основалось, но и небольшие ремонтные мастерские. Не паровозный завод, понятно, но какие-то станки были. Карл, кажется, даже крюк сделал, чтобы это все захватить. Карл основал там оружейное производство, используя наших мастеров. И там-то и появился Мастер Вольдемар…
— Что за Мастер? Из земель Карла?
— Что самое обидно, это наш. В смысле, из Тараскона. После того, как Сержант Хельд о нем рассказал, я навел кое-какие справки. Похоже, что именно он и подвиг Карла на этот поход, — сообщил барон, доставая из-за обшлага камзола какие-то бумаги.
— Что значит, именно он? Он что…?
— Совершенно верно. Похоже, именно он и придумал эти орудия. И придумал, как использовать в них порох. Очень талантливый юноша. Но немного странный.
— Так, рассказывайте, что накопали! Он местный или откуда-то появился? Откуда у него такие знания?
— Парнишка родом из Тараскона. Болезненный, как рассказали знающие. Рос сиротой с двенадцати лет. Нанимался на подсобные работы в самые разные гильдии. Нигде высоко не поднялся. Не было в нем той устойчивости, что требуют главы гильдий. Да и идеи какие-то странные высказывал… даже к священнику его водили. Понимаете, вроде бы нормальный парнишка. В меру исполнительный, в меру старательный. Но иногда как будто что накатывало на него. Сначала, говорили, какой-то свет видел. Потом видения. Или голоса. И ладно бы простые — иногда вдруг в таком трансе вдруг хватал что попало, и начинал рисунки рисовать. Чудные рисунки, на механизмы какие-то похожие. Или значки. Которые только он понимал. Сначала пугался, потом привык, и даже с собой кусок угла таскал и лист, чтобы зарисовывать.
— Что зарисовывать?
— А что попало. Однажды принес господину Пауэрсу, главе ткачей, рисунок. Вроде бы какой-то станок ткацкий. Только слишком сложный, так что послал его господин Пауэрс прочь. Уж больно странный был рисунок. Но запомнил. А вспомнил только недавно…
— Когда заказывал паровую машину для своего цеха?
— Совершенно справедливо, сэр Ричард. Когда поступил большой заказ на паруса. Этот станок делал материал не только с большой скоростью, но и огромной ширины — намного больше, чем обычный. Как раз то, что для парусов нужно. Или станок, который отверстия делает… но большая часть рисунков просто пропала — часто даже непонятно было, что они означают. А объяснить, откуда они берутся, Вольдемар не мог. Но те, что удавалось понять — можно было сразу делать. Даже размеры были соблюдены. Так вот и бегал он из гильдии в гильдию. А когда Вы повелели всем подмастерьям учиться грамоте в монастыре, так он одним из первых побежал. Там и с монахами многими познакомился. И заговаривался он часто: мечтал сделать так, чтобы все войны в мире прекратились. Мол, если сделать такое оружие, чтобы все сразу поняли ужас войн, как лорды прекратят воевать и кинут все средства на развитие ремесел и торговли. Малохольный, в общем.
— Странные мысли. И когда они у него появились?
— А после той атаки пиратов. Он тогда вместе со всеми защищал верфи. Толку-то от этих подмастерий никакого, но все равно город защищали. А после боя, когда все отправились отмечать, пошел на берег. И долго смотрел на море. Кажется, даже корабль какой-то нарисовал. Странный корабль, без мачт, с каким-то колесом сзади. Случайно сохранился, я потом покажу. А потом ко всем приставал, куда делись пленные пираты. Что-то его интересовало на островах. И вроде бы куда-то отправился. Вернулся через неделю, голодный, осунувшийся. И какой-то молчаливый. И, чего с ним ни до того, ни после не случалось, вдруг
