До этого момента завсегдатаи проявляли к нему лишь поверхностный интерес, но они не забыли о нем, равно как и не приняли его. И хотя все, казалось, вернулись к прерванным разговорам, его просьба к бармену не осталась незамеченной. Последние слова Рикард произнес уже в полной тишине. Теперь можно было услышать лишь случайный скрип ножек стула о пол, когда кто-нибудь разворачивался лицом к действию, чтобы лучше видеть.
Рикард подождал еще немного, но бармен хранил молчание.
— Он прилетел сюда около двенадцати лет назад, — не дождавшись ответа, продолжил Рикард. — Мне удалось проследить за его действиями в течение следующих восьми месяцев, а затем он исчез.
Казалось, он почувствовал запах наполнившей помещение опасности.
— Вам никто не говорил, что интерес к чужим делам может оказаться опасным для здоровья? — наконец отозвался бармен.
— Это мое дело.
— Мне так не кажется. Это дело того человека, за которым вы охотитесь, кем бы он ни был, но — не ваше.
— Мое дело заключается в том, чтобы его отыскать.
— Это плохо, очень плохо.
— А деньги не могут улучшить положение?
— Послушай, малыш, здесь никто не ответит чужаку на вопрос о том, где кого-нибудь найти. У тебя не хватит денег, чтобы купить такую информацию.
— Откуда вы знаете?
— Не вижу твоих помощников, везущих их на тачках.
Рикард не смог удержаться от смеха, что, возможно,
спасло ему жизнь. Проявленное чувство юмора несколько разрядило обстановку, но поединок еще не был окончен — просто начался следующий раунд. Жизнь его все еще была в опасности, но хорошо было уже то, что бармен его не презирал.
— Вы правы, — сказал Рикард, — у меня действительно нет столько денег. Но послушайте, я понимаю, если чей-либо адрес отказываются сообщить каждому туристу, который его спрашивает. Но ведь не всегда, когда кто-нибудь кого-нибудь ищет, он ищет его как враг. Временами друг друга разыскивают и друзья. Что тогда?
— То же самое. Друг знает, где находятся его друзья. Ему не нужно об этом спрашивать.
— Даже спустя одиннадцать лет?
— Если ваш друг не сообщил вам, где его искать, он не хочет, чтобы вы его нашли.
— Если только он не мертв.
— Вы думаете, он мертв?
— Нет. Один человек, с которым я разговаривал, очень странно отреагировал, когда я назвал его имя. Не думаю, что он стал бы так реагировать на имя мертвеца.
— В таком случае едва ли я смогу вам помочь, — сказал бармен, — возможно, этот парень — ваш друг, возможно — нет, главное в том, что я не знаю вас. А я не разговариваю с чужаками.
Это был конец третьего раунда. Рикард отхлебнул глоток виски. Если он решит уйти сейчас, препятствовать ему никто не станет. Но «Тройсхла» была последним местом, где он мог что-нибудь узнать. И он еще не проиграл этот поединок.
Задумчиво подышав на полировку бара, он пальцем начертил на ней замысловатую фигуру, потом опять взглянул на своего собеседника. Тот продолжал внимательно за ним наблюдать.
— Каждый начинает как чужак.
— Почти каждый, — согласился бармен.
— Допустим. Но ведь и для тех, у кого на новом месте нет никаких знакомых, должен быть какой-то способ перестать быть чужим.
— Конечно. Пробудьте здесь, ну, скажем, год.
— Неужели так долго? — Не всегда.
— В таком случае, возможно, существует какой-нибудь более быстрый способ зарекомендовать себя?
— «Зарекомендовать себя», — повторил бармен и расхохотался. Со стороны столиков также послышались смешки и неразборчивые комментарии. Рикард явно проиграл и этот раунд, но до тех пор, пока его поведение развлекало присутствующих, непосредственная опасность ему, видимо, не угрожала.
Взглянув вокруг, он увидел, что вся аудитория откровенно наслаждалась этим поединком. Но большинство из этих людей,
