сказать, что она что-то забыла и сейчас вернется. Вышла в гостиную, но и
оттуда было слышно, как она задыхается и стонет от боли. Когда она
вернулась в столовую, на ее щеках пылали красные пятна.
- Ты бы показалась врачу, а то умрешь, - сказал дядя Эббот.
- Ты мой муж, ты и мой врач, - сказала она.
- Если не одумаешься, так упрешь.
Он, конечно, был прав, и она это знала. И теперь, глядя, как падают
листья, как падает снег, прощаясь с друзьями на вокзалах и в прихожих, она
всегда чувствовала, что это - в последний раз. Она умерла в три часа ночи
в столовой, куда спустилась, чтобы глотнуть джина, и последнее семенное
сборище состоялось на ее похоронах.
И вот еще одно воспоминание. Я садился на самолет в бостонском
аэропорту Логан. В зале ожидания меня остановил какой-то человек,
подметавший пол.
- Я тебя знаю, - просипел он. - Знаю, кто ты такой.
- Что-то не помню, - сказал я.
- Я кузен Бьюфорт, - сказал он. - Твой кузен Бьюфорт.
Я достал из кармана десятидолларовую бумажку.
- Денег мне не надо, - сказал он. - Я твой кузен. Твой кузен Бьюфорт. Я
работаю. Денег мне не надо.
- Как живешь, Бьюфорт? - спросил я.
- Лоуэл и Перси умерли. Их зарыли в землю.
- Мне пора, Бьюфорт, - сказал я. - Боюсь, не опоздать бы на самолет.
Рад был повидать тебя. До свидания.
И в путь, к морю.
Джон Чивер.
Наваждение
-----------------------------------------------------------------------
Пер. - О.Сорока.
В кн.: "Джон Чивер. Семейная хроника Уопшотов. Скандал в семействе
Уопшотов. Рассказы". М., "Радуга", 1983.
OCR & spellcheck by HarryFan, 19 July 2001
-----------------------------------------------------------------------
Начать надо с того, что самолет, на котором Франсис Уид летел из
Миннеаполиса в Нью-Йорк, попал в бурю. Небо сперва было мутно-голубое, а
внизу сомкнуто лежали облака, так что земли не было видно вовсе. Потом за
окнами замглился туман, и самолет влетел в белую тучу такой плотности, что
на ней отражалось пламя выхлопа. Из белой туча стала серой, и самолет
начало болтать. Франсису доводилось уже попадать в болтанку, но не в
такую. Сидевший рядом пассажир вытащил из кармана фляжку и отпил. Франсис
улыбнулся соседу, но тот отвел глаза, не собираясь ни с кем делиться своим
успокоительным напитком. Самолет кидало вниз и в стороны. Плакал ребенок.
Воздух в салоне был перегретый и спертый; левая нога у Франсиса затекла.
Он раскрыл книжку, которую купил в киоске в аэропорту, но буря,
свирепевшая снаружи, мешала сосредоточиться на чтении. За иллюминаторами
было черно. Из выхлопных сопел выпыхивал огонь, летели во тьму искры; а
внутри тут затененный свет, духота и шторы придавали салону несуразный
