- А с девушками знакомство водите? - спросил Франсис.
- У меня есть невеста, - сказал Клейтон. - Конечно, при моей молодости
и безденежье трудно рассчитывать на то, чтобы к этому относились серьезно,
уважали и так далее, но я летом немного заработал на стрижке газонов и
купил ей изумруд - искусственный. Мы с Энн Мэрчисон поженимся, как только
она окончит школу.
Франсиса передернуло. И точно серым светом, идущим из померкшей души,
одело все: Джулию, Клейтона, стулья - и показало во всей их настоящей
тусклости. Точно погожий день вдруг заволокся мглой.
- Мы создадим с ней большую семью, - продолжая Клейтон. - У Энн отец -
горький пьяница, и у меня тоже были в жизни передряги, и мы поэтому хотим
иметь много детей. О мистер и миссис Уид, Энн чудесная, и у нас с ней
столько общего. У нас одни и те же вкусы. Мы с ней и рождественские
открытки в прошлом году, не сговариваясь, одинаковые выбрали, и у нас
обоих аллергия к помидорам, и брови у обоих сросшиеся. Ну, спокойной ночи.
Джулия проводила его до дверей. Когда она вернулась, Франсис сказал,
что Клейтон лоботряс и ломака и от него дурно пахнет.
- Ты уж чересчур, - сказала Джулия. - Он ведь мальчик еще, надо быть к
нему снисходительнее. Ты и в других случаях, я замечаю, становишься
невыдержан и нетерпим. Миссис Райтсон пригласила весь Шейди-Хилл к себе на
годовщину, а нас не позвала.
- Жаль, жаль.
- А сказать, почему не позвала?
- Скажи.
- Потому что ты ее оскорбил.
- Так ты знаешь, оказывается?
- Мне Джун Мастерсон сказала. Она стояла у тебя за спиной.
Джулия прошла мимо дивана мелкими шажками; Франсис знал, что эти шажки
у нее - признак гнева.
- Да, я оскорбил ее, Джулия, и притом намеренно, Не терплю я ее
"годовщин" и рад, что она не позовет нас больше.
- А об Элен ты подумал?
- При чем тут Элен.
- Именно миссис Райтсон решает, кого приглашать на балы.
- И Элен, чего доброго, не станут приглашать?
- Да.
- Об этом я не подумал.
- Конечно, где тебе подумать! - воскликнула она, погружая кинжал по
рукоять в эту щелку в его броне. - Меня просто бесит глупая твоя
бездумность, которая калечит всем жизнь.
- Я еще никому не искалечил жизни.
- В Шейди-Хилле все решает миссис Райтсон, уже сорок лет решает. И в
таком обществе, как здешнее, ты смеешь распоясываться, позволять себе
наглости, вульгарности и оскорбления.
- Манеры у меня самые светские, - сказал Франсис, пытаясь обратить все
в шутку.
- Черт бы побрал твои манеры, Франсис Уид, - бросила Джулия ему в лицо,
точно плевок. - Я годами создавала то общественное положение, которое мы
здесь занимаем, и я не стану молча смотреть, как ты его разрушаешь. Когда
