нельзя дышать без маски…
Обдуваемый всеми ветрами и продрогший до костей, я совсем выбился из сил к тому времени,
когда Олаф втянул меня на узкий уступ… Я припал к отвесной скале спиной, стараясь не смотреть
вниз, но голова все равно кружится от такой высоты… Я же знаю, что это – высочайшая вершина
горной гряды… И вообще – высочайшая скала…
Нет, с меня этого достаточно… И с офицера этого хватит… Мне начало казаться, что всем
выходцам из тьмы, явленным перед ним разом, не испугать его так, как испугал Олаф этим
походом… Офицер обжигает Олафа гневным взглядом, и ожоги эти все глубже… Но Олаф,
смотрящий зверем, оковал глаза сталью – теперь облачающие его шкуры стали ему доспехом…
– Олаф, давай вернемся… Он исчез, скрылся от нас – он не откроется нам…
Но Олаф только метнул в меня молнию отрывистого взгляда, устремляя глаза ввысь, к
сумрачному небу… Я только что заметил, что стемнело… что Олаф отключил затемнитель,
защищающий его глаза от слепящего снега… Теперь у меня не осталось сомнений – он стал
Зверем… А глаза Фламмера разгораются ярче – это видно и за его полупрозрачным
затемнителем… Я обреченно склонил голову – теперь я положения не исправлю никак… Я еле
плетусь за ними, и не думая стараться их остановить, только пытаясь преодолеть все, что
заставляет меня дрожать – и холод, и страх… Теперь же совсем недалеко и недолго осталось идти –
вернее, взбираться… Ведь Олаф и Фламмер уже стоят на обрывистом уступе, где и расположен
каменный тролль…
Олаф натянул трос, и я не сорвался… Но я особо и не испугался того, что чуть не слетел, а
Олаф и не заметил, что острый трос прорезал перчатки и полоснул его руку… Как только я влез на
уступ, каменный тролль, вздымающийся над остриями вершины чуть поодаль, остановил на мне
красные, блекло светящие, будто угли, глаза… Но меня он рассматривал недолго, переведя
тяжелый взгляд на еще незнакомого ему офицера, на “защитника”…
– Вам следует уйти и не возвращаться, забыть и не вспоминать.
Мы с Олафом онемели – тролль, пригвоздивший нас к месту тускло светящими глазами,
впервые открыл нам мысли… Мы и не думаем об оружии – и Олаф не думает… Какое здесь
оружие, когда перед нами – каменный великан, придавивший нас жестоким взглядом и прогнавший
35
прочь четким мысленным приказом… Тролль не стал долго ждать и исчез… Исчез и оставил нас
немо смотреть на осколки замерзших вечным холодом камней…
Облегчение, хоть и с запозданием, но пришло ко мне… Олаф, хоть и не сразу, но разозлился…
Но Фламмер… Он так и стоит, замерши у скалистой стены и смотря в простертое перед ним
сумрачное небо… Он не горит красным огнем – он полыхает синим пламенем, сжигающим и нас, и
его…
– Что, Фламмер, убедились, что на вершине Тилл-Фйэлл стоит каменный великан, смотрящий
на Хантэрхайм и исчезающий с появлением воинов этой великой северной твердыни?!
– Он не исчез, Олаф. Он здесь. Я вижу его.
Олаф сорвал маску, вглядываясь в скальные осколки хищно сощуренными глазами… Я
осмотрелся, стараясь выровнять сбившееся дыхание, но не увидел…
– Он исчез, Фламмер!
– Он здесь… Я вижу…
– Нет его, Фламмер!
– Его нет… Но обрывки его мысленного фона…
– Фламмер!
– “Защитник”… Он не видел… Он видел только искажение… Он видит искажение и теперь…
“Защитник”, видно, предоставил офицеру подробный отчет… Теперь он согласно склонил
голову, отвечая нашему не заданному вопросу… Олаф схватил офицера за плечи, но сразу отпустил
его, словно обжегшись…
– Что это значит, Фламмер?!
– Он – этот “тролль”… Он ушел в искаженное пространство… Он здесь… Он в искаженном
пространстве…
– Фламмер, разъясните!
– Ты думаешь, что он пришел из ниоткуда и ушел в никуда, Олаф? Нет. Он пришел из другого
пространства.
– Ясное дело – он из Тролльхайма! Он тролль, Фламмер!
– А что такое Тролльхайм, Олаф?
Олаф дернул плечами…
– Место, откуда приходят тролли, – их царство, их крепость!
– Это другое пространство.
– Ясное дело, что другое!
Фламмер впился огненным взглядом в Олафа… Пронизывающий ветер спутал его волосы с
мехом снежных зверей… Его голова покрыта оскаленной пастью звериной шкуры, а из пустых
глазниц зверя сверкают его разящие грозой глаза… Острые когти ударяют ему в грудь с порывами
ветра… И офицер задыхается в огне, смотря на него… Он сорвал маску, дыша холодом, но все
равно задыхается в огне… Он падает на руки машины… закрывает глаза…
– Фламмер, вы что делаете?!
Я оттолкнул Олафа, просто разъяренного происходящим, опускаясь на колени рядом с
офицером…
– Капитан, что же это вы так?.. Так нельзя… Здесь не место… Нам надо уходить… Тролль
велел нам уйти… Он разозлил Олафа… Не злите Олафа хоть вы…
Офицер глаз не открыл – он отключился, и с этим уже ничего не поделаешь… Он не смог
побороть страха… И не смог выбрать одного сильнейшего страха, способного перекрыть
остальные – слабейшие… Я недооценил его ума… Он понял, что у него нет выбора, – что Олаф не
отсоединим от охот и схваток в этих снегах, и вообще, – от этого вечного льда… Он понял, что
между ними невозможно выбирать, – между Олафом, снежным зверем и каменным великаном…
Они так же связаны друг с другом, как север и северное сияние… Это просто – неотъемлемые
части этого замерзшего мира… Это – его составляющие части…
– Поймите же, наконец, что происходит здесь – в снегах территорий Хантэрхайма… Поймите
же, что здесь нельзя иначе, а можно только так… Вы сделаны не для этого, и вам не место здесь…
Но вы здесь, и вам нельзя вернуться… Вы только потерпите – и привыкнете… И к крови
36
привыкнете, и к грязи, и к голоду… И к жестокому духу Олафа, и ко злым зверям… И к молчанию
мороза, и ко мгле метели… И к войне, и к преследованию… И к троллю, и к другим таким… Вы ко
всему привыкнете… Как я… Только потерпите… Как я…
Я встряхнул его, но он не отреагировал… Тогда я потащил его к стоянке “стрел”, не обращая
внимания на Олафа, зло которого сдерживает теперь только “защитник”…
Запись №14
Из хватки машины Олаф вырваться не может, хоть и рвется… Он взбешен – тролль же его
просто послал… Он осмелился отдать Олафу приказ, когда никто не смеет… Олаф отомстил бы
троллю и успокоился… Но тролль же – исчез… Его поступок остался безнаказанным… Я знаю,
что нам придется принять условие тролля как данность… Но Олаф… Он не сможет с этим
смириться… Олаф не покорится “защитнику”… и приказу тролля… и разуму… Он – Зверь…
Я с трудом стащил офицера к “стрелам” и подключил защитное поле, втаскивая в него
Фламмера… Я снял маску с его бледного лица и ударил по щеке открытой ладонью… Фламмер
открыл глаза, но взгляд у него еще не осмысленный…
– Соображайте же скорее…
– Нам надо уходить отсюда…
Я сокрушенно покачал головой…
– Я знаю… Но я не могу… Только, когда Олаф подключит разум…
– Он – изверг, готовый сдирать шкуру живьем, как со зверей, так и – с людей… Он – истязатель,
хуже карателей порядка…
– Нет, что вы… Он просто боец, который просто оборотень… Ему снова надо помочь снова
стать человеком…
– Он не станет человеком… Его не страшит ни своя, ни чужая смерть… Он безбоязненно
подступает и к безумному бреду, и к настоящему противнику… Его не пугают, как кошмары, так и
чудовища…
– Нет, что вы… Он отличает сны от яви…
– А я теперь не отличаю… Я не должен верить всему, виденному мной среди вечных льдов
Хантэрхайма…
Олаф, отпущенный “защитником”, слетел к стоянке машин… Он потратил силы, стараясь
высвободиться, и в изнеможении рухнул на колени у отключенной “стрелы”… Но его глаза до сих
пор сковывает прочная сталь, не давая ему видеть… Он поднял голову, вперяясь этим ненормально
