и стали наблюдать и ждать, и когда отряд наткнулся на тело, мы были уже как взведенная
пружина.
- Он мертв, сэр.
Старший склонился над трупом.
- Уже несколько часов.
Я крикнул, как ночная птица, — сигнал для Дженни, чтобы она начинала. Ее зов о
помощи возник в лесной дали и пронзил всю округу.
Пугливо дернувшись, старший повел своих помощников в чащу, и они с громом и
треском вломились под деревья, на которых затаились мы с Холденом. В нескольких
ярдах от себя я видел силуэт Холдена, и у меня было только одно желание — чтобы он
хорошо себя чувствовал, я просто молил бога об этом, потому что в следующий миг
патруль оказался прямо под нами, и я прыгнул с ветки.
Я обрушился на старшего, всадил ему клинок — в глаз и в мозг — и умер он
моментально. С корточек я скользнул вверх и назад и распорол брюхо второму
патрульному — он упал на колени, блеснув кишками через зияющую дыру в мундире, и
повалился ничком на мягкую лесную подстилку.
- Неплохо крикнуто, — через несколько минут сказал я Дженни.
- Рада стараться. — Она нахмурилась. — Но когда мы будем там, Хэйтем, я не
собираюсь отсиживаться за кулисами.
Она подняла нож повыше.
- Я хочу сама расправиться с Берчем. Он вышвырнул меня из моей жизни. Сумел
быть беспощадным, не убивая меня. И я должна отплатить ему тем же: выдеру ему и яйца
и…
Она замолчала и оглянулась на Холдена, который опустился неподалеку на колени
и смотрел в землю.
- Я… — начала было она.
- Все правильно, мисс, — откликнулся Холден. Он поднял голову и с взглядом,
которого я никогда прежде не видел у него, сказал: — Только выдерите ему все
причиндалы раньше, чем убьете его. Тогда этот выродок помучается наверняка.
3
Вдоль периметра замка мы пробрались к воротам, возле которых взволнованно
прохаживался одинокий часовой, ломавший голову, куда делся поисковый отряд, и,
вероятно, солдатским чутьем угадавший неладное.
Но никакое чутье не позволило ему уберечься от смерти, и через несколько
мгновений мы нырнули в калитку и, пригнувшись, пересекли лужайку. Мы остановились
и скорчились за фонтаном, стараясь не дышать, при шуме еще четырех солдат, которые
шли от парадной двери замка, стуча сапогами по мощеной дорожке и выкликая имена.
Поисковый отряд, отправленный на поиски первого поискового отряда. Теперь замок был
в полной боевой готовности. Вряд ли мы сможем пробраться тихо. По крайней мере, мы
уменьшили их число до…
Восьми. По моему сигналу мы с Холденом выскочили из-за фонтана и набросились
на них, перерезав всех и даже не дав им обнажить клинки. Нас заметили. Со стороны
замка раздался крик и тут же — резкий хлопок ружейного выстрела, и за спиной у нас в
основание фонтана ударилась дробь. Мы кинулись в этом направлении, к парадной двери,
где еще один охранник, заметив, как я молнией мчусь на него, попытался ускользнуть
внутрь.
Ему не хватило проворства. Я вогнал клинок в створ закрывавшейся двери, попал
ему в щеку и, со всего разгона толкнув дверь, вломился внутрь и проехал по вестибюлю
на подошвах, а он отлетел в сторону, умытый кровью из развороченной челюсти. Наверху,
на лестничной площадке, треснул мушкетный выстрел, но стрелок взял слишком высоко,
и пуля шлепнулась в деревяшку. В тот же миг я рванул на площадку, где снайпер,
отшвырнувший мушкет с досадливым воплем, выхватил шпагу и бросился мне навстречу.
В глазах у него был ужас; у меня кровь вскипела. Я себя чувствовал скорее зверем,
а не человеком, и действовал по звериному инстинкту, а мое сознание словно взмыло надо
мной и наблюдало за схваткой со стороны. Я настиг стрелка в считанные секунды и
швырнул его через перила вниз, в вестибюль, и туда же выбежал еще один охранник —
как раз навстречу Холдену, который ворвался в парадную дверь вместе с Дженни. С
бешеным криком я прыгнул вниз и мягко приземлился на тело сброшенного стрелка, и
новый охранник был вынужден обернуться ко мне, чтобы я не убил его со спины.
Холдену этого было достаточно.
Я кивнул ему и снова взбежал наверх: там, на площадке, появился еще один
человек, и я присел, уклоняясь от пистолетного выстрела — позади меня пуля шлепнула в
каменную стену. Это был Джон Харрисон, и я набросился на него раньше, чем он успел
вынуть кинжал. Я рванул его за ночную рубашку, повалил на колени и занес над ним
спрятанный клинок.
- Ты знал? — я не говорил, я рычал. — Ты помог расправиться с моим отцом и
исковеркал мне жизнь?
Он покорно склонил голову, и я вонзил ему в шею клинок, перерубив позвоночник
и убив его на месте.
Я вынул шпагу. Остановился у двери Реджинальда, глянул по сторонам и уже
собрался вышибить дверь пинком, когда вдруг понял, что она приоткрыта. Я пригнулся и
толкнул ее, и она, скрипнув, отворилась.
Посреди комнаты, одетый, стоял Реджинальд. Верный привычке соблюдать этикет,
он оделся, чтобы встретить своих убийц. Вдруг на стене мелькнула тень — от фигуры,
притаившейся за дверью. Не дожидаясь, пока ловушка сработает, я протаранил дерево
двери шпагой, услышал душераздирающий вопль и отступил — дверь закрылась под
тяжестью тела последнего охранника, прижатого к ней. Он смотрел на торчавшую из его
груди шпагу распахнутыми, словно не верящими глазами и чиркал ногами по
деревянному полу.
- Хэйтем, — хладнокровно произнес Реджинальд.
4
- Это последний? — спросил я, нахохлившись, потому что у меня перехватывало
дыхание. Умирающий за моей спиной снова шаркнул ногами, и я понял, что это Дженни и
Холден пытаются войти и снаружи толкают его изгибающееся тело дверью. Наконец с
последним кашлем он умер, тело соскользнуло с клинка, и Дженни с Холденом ворвались
в комнату.
- Да, — кивнул Реджинальд. — Теперь моя очередь.
- Моника и Лусио в безопасности?
- Да, в своих комнатах, по коридору.
- Холден, не могли бы вы оказать мне любезность? — спросил я через плечо. —
Посмотрите, пожалуйста, они действительно целы и невредимы? От этого будет зависеть,
сколько лишних пинков причитается мистеру Берчу.
Холден оттащил от двери тело охранника, сказал: «Да, сэр» и вышел, затворив за
собой дверь с демонстративной уверенностью, что не ускользнуло от Реджинальда.
Реджинальд улыбнулся. Долгой, медленной, печальной улыбкой.
- Все, что я делал, я делал на благо Ордена, Хэйтем. На благо всего человечества.
- За счет жизни моего отца? Ты уничтожил нашу семью. Неужели ты думал, что я
не узнаю об этом?
Он грустно покачал головой.
- Мой дорогой мальчик, как магистр, ты должен уметь принимать трудные
решения. Разве я не учил тебя этому? Я помог тебе стать магистром Колониального
Обряда, понимая, что и там тебе придется принимать такие решения, и веря, что ты
способен на это, Хэйтем. Решения, которые необходимо принимать на пути к высшей
цели. В стремлении к идеалам, которые ты разделяешь, помнишь? Ты спрашиваешь,
думал ли я, что ты все узнаешь? И мой безусловный ответ: конечно, да. Ты
изобретательный и упрямый. Я сам учил тебя этому. Я должен был учитывать вероятность
того, что в один прекрасный день ты узнаешь правду, но я надеялся, что когда этот день
настанет, у тебя уже выработается по-настоящему философский взгляд. — Его улыбка
была натянутой. — Но приняв во внимание число жертв, я вынужден разочароваться на
этот счет, разве нет?
Я сухо рассмеялся.
- Да, Реджинальд, да. Разочаруйся. То, что ты сделал, это извращение всего, во что
я верю, и знаешь, почему? Ты это сделал не с помощью наших идеалов, а обманом. Как
