— Если б я хотел постоянства, то женился бы. А ты сам-то что? Судя по твоему поведению, ты решил либо жениться, либо уйти в монастырь.
— Что за бред ты несешь? Я такой, как и всегда.
— Ага! — воскликнул Ридли, качая головой, при этом его лицо растянулось в довольной ухмылке.
— И что это значит?
— О! Я что, это вслух сказал? Не обращай внимания, — Уолси поднял голову, отрываясь от карт. Ридли почти давился от смеха, видать, раздражение Джеймса представлялось ему очень забавным.
— Вы что, сговорились с Маккеем? Если я не сплю с проститутками, значит, со мной что-то не так? Я просто потерял к ним интерес, все они как одна, надоело, — потерев двухдневную щетину, раздраженно отозвался он.
— И причина в том, что?.. — не унимался Эйдан Маккей.
— Нет никакой причины. Ты бы лучше поискал причину, почему сам до сих пор не можешь определиться. Ты даже не можешь решить, какие девушки тебе больше нравятся. Меняешь женщин, как шейные платки, — все-таки вспылил виконт и бросил карты на стол. — Меньше бы трепался, может, иногда бы выигрывал.
Взяв свою шляпу со стола, Джеймс оставил на нем свой выигрыш и поспешно направился к выходу.
— Я люблю рыженьких! — раздался вслед ему голос Эйдана, сопровождающийся веселым смехом Ридли.
Вернувшись домой, Джеймс тотчас же направился в кабинет, вытащил лист бумаги и быстро написал короткое письмо. Он принял решение. Единственный выход избавиться от навязчивых мыслей — уехать на некоторое время. Отец обрадуется, увидев, наконец, сына дома.
И все же одно обстоятельство не давало ему покоя. Джеймс никак не мог взять в толк, что так обидело Эммили? Неужели его поцелуй нанес ей такое оскорбление?
Джеймс знал многих женщин и никогда особо не раздумывал над тем, чем они руководствуются, делая те или иные поступки, но Эммили заставила его задуматься. Все женщины, оказывавшиеся в его объятиях, были счастливы вниманию. Такой реакции, как у нее, он просто не ожидал. Черт возьми, ему не следовало целовать ее!
Впрочем, подумал Джеймс, в этом были свои плюсы. Если он ей не нравится, это будет ему только на руку, потому что он не должен быть с ней в память о Логане. Джеймс дал ему слово, что она будет счастлива. А отношения с ним принесли бы ей одни страдания. Он много размышлял над предсмертными словами Логана. Бьюмонд знал Джеймса лучше всех, знал, что виконт, имея на своем счету множество любовных побед, ни разу не испытывал серьезных чувств ни к одной представительнице прекрасного пола. Вероятно, он знал, что Эммили станет очень привлекательной юной леди, и, скорее всего, предугадал, что Джеймс как мужчина не сможет устоять. Логан иной раз порицал его за бессердечие, считая, что не следует соблазнять женщину, если не питаешь к ней ничего, кроме желания плоти. Джеймсу это казалось смешным — не мог же он любить всех, с кем спит. Теперь же, впервые встретившись с такой реакцией на его взбалмошность, он был обескуражен и огорчен — ему не понравилось увиденное. Желание совратить Эммили родилось, как только он прижал ее к своему телу, укрывая от дождя, и теперь он понимал, от чего его пытался предостеречь Логан. Хуже всего, что он оказался отвергнутым, была задета его мужская гордость. Овладеть Эммили стало его навязчивой идеей и шло в разрез со здравым смыслом и честью.
Все, решено! Он уезжает из Лондона. А если и это не поможет, то он согласен уехать даже из Англии, лишь бы избавиться от
