может быть, скорее поймут друг друга? Потом вспомнила, как иногда заносит Лирая, если тема оказывается ему близка, как трудно бывает его остановить, и решила не рисковать. Лучше сама. Поскольку все равно спрос с неё, никаких неожиданностей позволять нельзя.
Велик, ох, велик был соблазн выйти на связь с Альвисом, все рассказать, попросить совета, но это означало признаться в собственной несостоятельности и вопиющих просчетах руководства кэльфами. Вздохнула, попросила Снотру и Лирая зайти к Богарди и сама отправилась туда же.
Богарди сидел у себя, и по его лицу Шона поняла, что пока она репетировала план беседы, случилось что-то еще.
– Что?
– Три новости, обе плохие.
– Мимир?
– Скарабей. Он нашелся.
– Отлично! Что ж тут плохого? А вторая?
– Сначала спроси, где он нашелся…
– И где?
– В кармане у котриатора. Кэльфята засунули.
– Зачем?
– Говорят, чтоб не потерялся. Подобрали на полу, когда фигуру уносили, ну и запихнули в карман.
– Ну так… Надо срочно жука оттуда вытащить.
– Поздно. Его уже реставраторы нашли. Их котрифей отправил посмотреть, не пострадал ли котриатор, мундир сняли, скарабей выпал.
– Так… – Шона помолчала, откровенно боясь спрашивать о второй новости. Взяла себя в руки. – Еще что?
– Скифский кот. Его тоже нашли. На полу в галерее гобеленов.
– Как он там оказался? Мы же договорились…
– Кэльфята. – Богарди обреченно махнул рукой. – Услышали, вернее, подслушали, что надо Скифа вернуть. Ну и вернули. Помощники! Себя прикрыть догадались, а кота так понесли. Смотритель увидел, как фигурка прямо из шпалеры вылезает, потом по воздуху движется… Успел тревожную кнопку нажать. Тут же охрана прибежала, кэльфята кота бросили прямо на полу и наутек. Смотрителя «скорая» увезла, Скифа котрифею отнесли. Весь процесс камеры засняли.
– Куда ж твоя служба смотрела? Кто кэльфятам разрешил?
– А кто им не разрешил? Сама знаешь – Закон.
Закон в отношении детей действительно запрещал ограничивать их свободу. Даже в мелочах. Это было непреложное правило воспитания у эльфов, кэльфы, понятно, применяли его у себя. Испокон веку считалось, что дети должны весь путь взросления проходить самостоятельно. Исключение было единственное: малышам запрещалось проявляться среди людей.
– И наказывать не за что, – развел руками Богарди.
– Наказывать? – Шона горько усмехнулась. – Это слово вообще не из нашего лексикона.
– Так-то оно так, если б только это…
– Они еще что-то натворили? Давай уже, выкладывай, что у нас на сладкое…
– Сара. Они ее выпустили.
– Зачем?
– Говорят, плакала, клялась, что во всем раскаивается, хочет искупить, знает, как Мут-Сохмет утихомирить.
– Сара? Мут-Сохмет? Час от часу не легче. Что, интересно, еще в ее дурную голову взбрело?
– Кэльфята не очень поняли, она им честное слово дала, что ничего плохого не сделает. А честное слово для них, сама знаешь…
– Ну да, как для нас всех. Абсолютная гарантия, – Шона горько усмехнулась.
– Сейчас Снотра с ними воспитательную работу проводит, обещали исправиться.
– Знать бы, что они понимают под «исправиться»… Может, запереть их до утра вместе с Сарой?
– Так нет уже Сары, и след простыл.
Бочком вошли Лирай и Снотра. Похоже, уже и Лирай все знал.
– План менять надо? – осторожно поинтересовалась Снотра. – Ни Скифа, ни скарабея. Один Голциус остался.
– Ну, Голциус десятка Скифов и скарабеев стоит, – заносчиво произнес Лирай. – Я знал, что прятать.
