возвращаться не спешил, а она и в самом деле успела проголодаться. Видимо, организм понял, что зима не за горами, и начал запасаться впрок. Вернувшись в свою кухню, молодая хозяйка подосадовала, что снова наткнулась на разговор о дахмарцах. Она прислонилась плечом к дверному косяку, сплела руки на груди.
— Погорели, — шептал Егор пораженной стряпухе. — Слыхал, от каторжников ничего, почитай, не осталось. Но самое странное, Камилл Санна, что одежа-то почти целехонька осталась. А под ней — обугленные кости.
— Это как же так? — охнула та, забыв о скалке и лепешке на столе.
— Агась, и черепушки подле лежат голенькие.
— Святая Пятерка, спаси и помилуй! — осенила себя святым знамением кухарка.
— Хватит сочинять, — шикнула на новобранцев Тиса.
— Это я-то сочиняю? — обиделся Егор. — За что купил, за то и продаю.
Девушка усмехнулась.
— Вот вы, Тиса Лазаровна смеетесь, а оно все чистая правда, — Федот решил поддержать товарища. — Мы сами все слышали от Гришки, а тот от Струнникова…
— А Струнников еще от кого-то, — продолжила капитанская дочь — Вы, кажется, за водой собрались? — кивнула на пустые ведра в их руках.
— Угу, — промычали парни.
— Ну так идите, — она повернулась к стряпухе. — Камилл, а что у нас на обед?
— Так лапшичка на бульончике курином, — очнулась кухарка. Она накрыла стол и через некоторое время направилась с пустой авоськой в погреб за картошкой.
Тиса обедала, втягивая в себя горячую лапшу, и вспоминала вчерашний разговор с Трихоном. Как ни печально было слышать о гибели каторжников, но теперь лес не представлял опасности. И можно было бы самой навестить древоеда, пока шкалуш в станице. Вчера на прощание она сказала об этом Трихону, однако он попросил ее подождать. «Пока до конца не станет ясна причина гибели дахмарцев», — объяснил парень. И она ничего не смогла сказать на это. Не говорить же, что знает причину — беглых погубил лесной пожар. Это значило бы признаться в своем безумном даре. А к этому Тиса была еще не готова.
Войнова заскребла ложкой по пустой тарелке. Оставалось надеяться, что отец сегодня-завтра огласит причину смерти беглых, и тогда можно смело, не нарушая обещания дорогому человеку, отправиться к древоеду. С этой мыслью она понесла посуду в кухню и, пока кухарка не вернулась, вымыла свою пару тарелок в мойке. В столовой послышались шаги Камиллы, а затем требовательный голос отца:
— Камилла, где Тиса?
— Да здесь только была, Лазар Митрич. Девочка обедала.
Тиса вытерла руки о полотенце и поторопилась выйти.
— Я здесь. Что ты хотел?
Капитан стоял в дверях и колебался с ответом. Затем сморщил лоб и покачал головой.
— Ничего, дочь. Ничего.
Девушка удивленно сморгнула, когда он развернулся и покинул столовую.
Что бы это могло значить? Войнова проследила взглядом, как отец поднялся на второй этаж и через секунду исчез за поворотом лестницы. Она пожала плечами. Хлопнула входная дверь, впуская новых посетителей, и сырой сквозняк тронул щиколотки девушки.
— …капитан скажет на совете.
— По мне — это несчастный случай, — бас Гора.
— Ага, по-твоему, каторжники нечаянно сами себя спалили? — это Кубач. — А потом решили: давай-ка подшутим над местными. Встали скелетики, надели на себя робу и чиванские халаты и легли под соснами? Балда. О чем ты говоришь?
— Ты забыл про след, — мрачный голос Витера. — Я не знаю ни одного зверя, который оставлял бы такие следы.
— Я не утверждал бы, что это след. За пару дней столько воды вылилось…
— Это след, я в этом уверен, — огрызнулся Крохов. — Но я понимаю — в твои годы зрение уже подводит.
Мужчины осеклись, заметив капитанскую дочь. Поздоровались. Витер, не глядя в ее сторону, отделался кивком. Старшины проследовали к лестнице в молчании. Все, что она только что услышала, казалось таким странным. Одно понятно: Егор не врал тогда, на кухне.
Когда помощница лекаря снова появилась в лечебнице, врачеватель уже оказался дома, как раз только отобедал. На вопрос
