— Еще один обгоревший, капитан, — бас Кубача. — Афонасий, отшельник.
— Есть следы, — голос Витера.
— В кабинет, — это уже отец. — Здесь не место для разговоров.
Тиса открыла дверь и увидела поднимающихся по ступеням военных. Она безошибочно выделила среди них стриженую голову шкалуша. Трихон обернулся, и на мгновение их взгляды встретились. Парень виновато поджал губу. Он будто извинялся либо за плохую весть, либо за то, что не имеет возможности поговорить с ней.
Камилла вернулась из погреба с банкой варенья в руках и оглядела столпотворение на лестнице.
— Опять соколики на совет слетелись.
Коридор опустел. Тиса вернулась в столовую, вся обращенная в свои мысли. До нее постепенно доходил смысл услышанного.
— Лесник. Ну конечно! Это был он, — прошептала она.
Топор, тот самый топор, что отшельник так любил с угрозой вгонять лезвием в пень. Единый! Она видела последние секунды жизни Афонасия Шишкаря! Войнову замутило, и она поторопилась пройти на кухню — глотнуть из кружки холодной ключевой воды и хоть немного смочить лоб и шею мокрой ладонью.
В столовой Камилла искала на нижних полках буфета вазочку для варенья. Чтобы не вызвать вопросов, хозяйка поблагодарила за завтрак и быстро прошла в гостиную. Постаралась привести мысли в относительный порядок, но все же не смогла справиться с неясной тревогой, которая уже устроилась в груди, словно гадюка под корягой. Трихон здесь, рядом, поговорить бы с ним. Пусть даже придется сказать ему о своем ненормальном даре. Тиса посмотрела на трактат.
Через минуту она снова была на своем посту в библиотеке, надеясь, что получится перемолвиться с парнем словом.
Дверь кабинета распахнулась.
— Все понял, господин капитан. Никого не выпускать из города без особого на то вашего разрешения.
— Отнеси начальнику таможни, а это Лаврентию.
— Будет сделано.
Тиса прижалась к стене и пропустила посыльного паренька, который выбежал из кабинета, на ходу распихивая депеши по карманам куртки.
— Так вы думаете, это убийства, капитан? — удивленный голос Гора.
— А ты сомневаешься? — едкий вопрос Витера.
— Темное дело, — задумчивый бас Кубача.
— Пятнадцать минут на сборы. Поглядим, что там на самом деле. — Капитан заметил дочь и нахмурился: — Я сейчас занят, Тиса. Что ты хотела?
— Книгу вернуть, — Войнова показала трактат в своих руках и с поднятым подбородком прошествовала к книжным стеллажам.
Военные направились к выходу. Шкалуш держался последним, чтобы оказаться с ней рядом.
— Тиса, что случилось? — встревоженно спросил парень, вглядываясь в ее лицо.
— Со мной ничего, но эти несчастные, — прошептала, взяв парня за руку. — Трихон, кто-то убивает людей! Я должна об этом с тобой поговорить.
— Ты права, сейчас непростое время, — он перехватил узкую ладонь и на миг прижал ее к сердцу. В глазах промелькнуло что-то, чему Войнова не нашла объяснения. — Слушай меня очень внимательно! Не покидай города ни под каким предлогом. Слышишь? Будь в людных местах. Обещай!
— Хорошо, — закивала она. — Трихон, я…
— Якшин, ты где застрял?! — Кубач окликнул подчиненного.
— Мне пора, — с сожалением прошептал шкалуш, отпуская девичью руку.
— Трихон! — Тиса сделала несколько шагов вслед за ним.
— Скоро мы будем вместе, подожди немного, — пообещал напоследок парень, прежде чем развернуться и выбежать из библиотеки, догоняя остальных.
— Будь осторожен, — прошептали губы, но ее слова уже никто не слышал, кроме нее самой.
Отряд возвратился после полудня. Без Трихона. Было глупо надеяться, что шкалуша не отправят назад в станицу. Смурые лица вернувшихся военных говорили сами за себя.
