расплескались в стороны, обдали жаром.
– Теперь вперед! – качнула богиня смерти ладонями, и дружина Одина продолжила атаку, прикрывая лица рукавами и прыгая через огонь, чтобы тут же влиться в схватку по ту сторону стены.
К сожалению, угадать падение валунов Валькирия была не в силах. Один из камней ухнулся прямо на голову молодого скифа, превратив ее в кровавые брызги. Валя кинулась вниз, подала руку душе воина, помогла ей встать.
– Ты просто споткнулся, ерунда, – сказала она, сотворила из воздуха топорик и вручила степняку: – Иди, помогай друзьям! Ты им нужен.
И тут же камень ударил в колено уже пожилого и многоопытного бородача. Тот споткнулся на сломанную ногу, завыл, катаясь в самом жаре масляного пламени. Избавляя раненого от мук, девушка вырвала его душу, не дожидаясь естественной смерти, вручила топор:
– Ступай, догоняй своих!
Огонь уже начал опадать, когда в него упал сварожич со стрелой в животе. Валькирия подняла и его.
Наверху горожане уже поднимали на стену новые полные кувшины – но тут удачная арбалетная стрела прошила и кувшин, и стражника за ним. Царьградец откинулся на спину, упущенный кувшин жахнулся о каменный пол, разлетелся на куски, разлился, масляные брызги долетели до факела – и половина надвратной башни взревела жадным пламенем, быстро прибирающим один за другим ближние кувшины.
Между тем вспоротый богом войны строй горожан окончательно рухнул, оказался разбросан в стороны, смят и затоптан, и поток победителей стал растекаться по трем ближним улицам. По главной – от ворот к торгу, и по боковым, вдоль стены. Стража что есть ног разбегалась кто куда. Но не от страха. Мужчины поняли, что их дома остались беззащитными, и спешили вернуться к семьям, дабы встать на защиту родных очагов и кварталов.
– Слава Одину! – Победители выбивали двери ближайших домов, заглядывали в комнаты, хватали за юбки визжащих девок, тискали их за грудь и между ног, шарили среди барахла, прибирая то, что показалось ценным или просто понравилось.
Бог войны в этом празднике участия не принимал. Позволив Чуриле выдернуть из себя стрелы и осмотреть раны, он отступил к воротам, призвал туда арбалетчиков и вместе с двумя десятками легко раненных дружинников засел на закопченной и пропахшей прогорклым маслом надвратной башне, сверху наблюдая за происходящим в городе.
Воины великого Одина, грабя все дома на своем пути, двигались по улицам медленно, очень медленно. Улепетнувшая стража бежала быстро. Обогнув захваченные улицы, мужчины вернулись в родные кварталы, сбились там в банды и вышли навстречу победителям, перекрывая дорогу между домами собранными из всякого хлама баррикадами. В этих отрядах были и лучники, и копейщики, и топорники – так что взятие подобного укрепления каждый раз превращалось в проблему.
Сварожичам и скифам приходилось бросать веселье и тоже сбиваться в штурмовые отряды, прикрываться щитами, выставлять копья, забрасывать горожан метательными палицами и сулицами.
Когда бог войны видел подобные атаки, он помогал своим воинам, метая боевой молот прямо с башни, разбивая баррикады и распугивая горожан. Дружинники прорывались еще на несколько домов вперед, вламывались в них. Царьградцы тем временем набрасывали новую баррикаду – и спустя полчаса или час все начиналось сначала.
Однако чем дальше укатывалось по небу солнце, тем реже становились подобные рывки. Победители устали и пресытились. Развлекаться в покоренных кварталах им нравилось уже куда больше, нежели захватывать новые. Схватки затихли, запах крови перестал питать богиню смерти, и девушка сгустилась на башне рядом с великим Одином.
– Горожане разбегаются, Вик, – негромко сообщила она. – Северные и западные ворота раскрыты нараспашку, и толпа делает ноги во все стороны, с узлами, сумками, рюкзаками, волокушами и вообще кто во что горазд.
– И что я могу сделать? – развел руками бог войны. – У меня всего триста человек! У меня нет ратников на заслоны. У меня даже собственный флот, и тот без охраны остался. Все наличные воины здесь, внизу. В городе.
– У тебя больше нет трехсот человек, Вик, – покачала головой богиня смерти. – У тебя семеро убитых и полсотни раненых.
– Черт! – сплюнул бог войны. – Этот город слишком большой. Я могу его победить, могу перебить весь его гарнизон и даже всех мужчин до единого. Но я не могу его покорить! Моя дружина растворяется в нем, словно кусочек сахара в стакане с чаем. Если они разойдутся по одному, их просто перебьют. Если хотя бы по десятку, то получится всего тридцать дозоров! Что такое тридцать пеших дозоров в десятитысячном городе? А привратная стража? А караулы на стенах? А охрана порта? А отдыхающая смена? Люди ведь имеют привычку спать! Знаешь, Валька, почему я здесь сижу?
– Почему? – послушно спросила девушка.
