ей лояльнее относиться к империи и членам императорской фамилии.
– Зачем же было вызывать стойкое отвращение к тому предмету, который она будет изображать в статьях?
– Это будет ее наказание.
– Нет, – скривилась я. – Наказание – отдельно, работа на правительство – отдельно.
– Вам виднее. Но личную присягу мне она уже принесла. То есть навредить вам она не сможет.
– Это жестоко.
– Нет. Жестоко было бы отправить ее на рудники. Куда это милое дитя после допроса в Уголовной полиции должно было попасть, – отрезал Фредерик. – А это все… Не очень приятно. Но не больше.
– И как мне теперь с ней сотрудничать? – растерялась я.
– Пусть лучше она думает о том, чем может быть полезной вам, – пожал плечами император. – Кстати, у нее прекрасные способности по чтению разума. И Милфорд хотел привлечь ее к сотрудничеству с контрразведкой.
– Пожалуйста, – посмотрела я в глаза императора. – Оставьте девочку в покое! Не надо втягивать ее в игры спецслужб. Я вас прошу.
– Договорились.
– Спасибо, Фредерик.
– Теперь, что касается важных вещей…
Я посмотрела на него с вопросом.
– Газета, – терпеливо пояснил император.
– Аааа! – глубокомысленно ответила я.
– Мне известен еще один человек, который страдает. И мучается оттого, что не при деле.
– И кто это?
– Принц Брэндон, разумеется. Я думаю, будет хорошо, если он возьмет на себя организационные процессы.
Я взяла себя в руки и кивнула.
– Отлично. Тогда берите его и возвращайтесь в поместье. С завтрашнего дня я разрешаю вам его покидать. По делам. Только в сопровождении охраны. И наследника.
– Хорошо. Только один вопрос: вы же понимаете, что газета должна быть посвящена героически раскрытому заговору?
Император поморщился:
– Героически… Мы героически проворонили заговор магов. Понимаете? Героически не замечали недовольства аристократов – на самом деле они меня традиционно не любят. И за то, что я не мой отец, император Максимилиан. И за то, что я больше думаю о деньгах и бюджете, чем о войнах… Виданное ли дело – с Османским ханством торгуем! И не было ни одного похода против южных соседей с того момента, как я стал императором. Однако нескольких имперских аристократов я публично казнил за то, что они отправлялись на другой берег пограничной реки грабить и разбойничать. Правда, Османский хан – вы видели молодого человека у меня во дворце на приеме – ответил мне любезностью. И проделал ту же самую процедуру с горячими головами на своем берегу реки.
– Зато вас поддерживает армия, – сказала я в утешение.
– И армия, и купцы, и торговый люд, – согласился со мной Тигверд. – Но аристократы… Которые все один к одному – сильные маги.
– И если их хорошо завести, то дел они могут натворить…
– Именно так… Плюс, среди них считается хорошим тоном быть в оппозиции к Тигвердам.
– И вы должны…
– Казнить.
– Потому что за одного арестованного аристократа поднимется его род?
– Если вина не доказана явно. Тогда они предпочитают отречься.
– И вы вынуждены лавировать?
– Лавировать, стравливать. А есть еще традиции, которые я, как император, обязан соблюдать…
– Как в случае с Либреверами?
– И с ними, и с губернаторами провинций… Назначение на такие должности ведется, к сожалению, по роду. Не по заслугам.
– То есть, – стало доходить до меня, – вы с Милфордом знали, кто участвует в заговоре – и следили за магами и их сообщниками, чтобы предоставить аристократам доказательную базу?
