Редко, всего два раза за весь путь купцы видели спины убегавших прочь с дороги выживших обитателей равнин. Они были истощены и походили на ходячие скелеты. Оба раза это были дети. Ир бросал им вслед котомки с пищей. Он надеялся, что запах хлеба привлечет детей обратно.
– Палларг! – в один из дней вскричал Бор. Он ехал впереди на боевом саарарском коне. – Палларг, братья… Палларг…
Каум не смог сдержаться и заплакал, когда увидел вдалеке едва узнаваемые развалины городской стены, за которыми покоились почти сравненные с землей стены зданий.
«Когда-то он процветал; когда десятки, сотни душ его смеялись, плакали, заботились и злобились одна на другую – такого больше нет, и не будет никогда. Все кончено с Палларгом!» – принял на себя горькие слова очередной кусок древесины.
Однажды на их караван напала одинокая собака. Доведенная до крайней степени истощения, она выползла на дорогу и вялыми движениями пыталась укусить ногу одной из лошадей. Ее проткнули пикой.
– Идут они. Там. Сворачивай, – прискакал Бор.
– К чему такое? – удивился Ир. Он обернулся на Омкана, ибо в который раз тот начинал скрежетать зубами, когда впереди появлялись саарары.
Сгул ехал рядом с Быстросчетом. Он уже давно не улыбался. Его лицо словно бы ссохлось от увиденного. Он мало ел и смотрел лишь себе под ноги.
– Сходим с тракта, – приказал Каум и караван отошел в сторону, разбив свои палатки. Торговец приказал развязать тех нескольких саараров, которых они оставили в живых, и несчастные заняли свои места, играя роли господ над рабами Синих равнин, кои держали позади них кинжалы и стилеты.
Войско, которое показалось на дороге, к удивлению Каума было не таким, какие виделись им до того. Худые лица, оборванная одежда и небрежно пригнанные доспехи, – все это резко контрастировало с видом бравых всадником, коими саарары любили казаться.
– Где это их так потрепало? – спросил Быстросчет и саарарский торговец услужливо передал его вопрос ближайшему солдату.
Проезжавший мимо конник угрюмо посмотрел на него и что-то проговорил сквозь зубы.
– От Еноларга идут, – прошептал саарарский пленник. – Уходят прочь и этим злы. Не взяли его. Уже должны были, но дан приказ уйти.
Сгул, гнувший спину рядом, Ир, сидевший на корточках у небольшого тюка и изображавший перебор семян, и Каум переглянулись. Каждый из них в глазах другого видел огоньки радости. Они зажглись одновременно. Еноларг не взят, а если так, то теплилась надежда, что и Фийоларг не взят, ибо он отстоял от Еноларга еще через один город на северо-запад по Трапезному тракту. Возможно, их обманули, сказав, что родной город пал. Возможно… но так хотелось верить!
Армия саарарцев бесконечной вереницей двигалась мимо торговцев. Иногда от войска отделялись отдельные воины или конники и подъезжали к торговцам. Они покупали или продавали товары, торговались, истошно крича и угрожая, и шли или ехали дальше, оставляя за собой кучки измученных рабов, забрызганных кровью вещей и навоза, коим их кони обильно посыпали путь к Прибрежью. Лишь к вечеру поток солдат стал иссякать, а к ночи и вовсе прекратился.
– Уходите за нами, – подскакал к купцам брезд-наемник на груххе. – Они не оставят вас живыми.
– Есть и другие армии, – заговорил саарарец-пленник, но воин перебил его:
– Все уходят из Холкунии. Более не придем сюда. Иди за нами, говорю тебе. Не пойдешь, так оставайся на смерть свою. – С этими словами брезд ускакал прочь.
***
Саарарский сторожевой корабль мерно покачивался на волнах на плесе между островами. Единственный парус его с изображением одноногой цапли был спущен и наплывами возлежал на палубе. Было знойно, и оттого никто из матросов не хотел прибрать парусину так, как положено. Капитан не настаивал на этом. За долгие годы, которые он провел на службе на этом гуркене, не произошло ничего неожиданного, если за таковое не посчитать несколько сильных штормов. Однако и они растрачивали свою мощь далеко отсюда, там, где Зеленые скалы проткнули прозрачность Великих вод.
На палубе развалились несколько воинов. Их голые тела изжаривались под лучами палящего солнца.
– Искупаюсь, – закряхтел один из них, поднимаясь на ноги. – Боги, как же он разит нас! – Воин поднял глаза в небо и, прищурившись, поглядел на солнце. – Проклятый Молло… У-у, – протянул он, когда опустил глаза долу. Его зрачки долго
