делать то, что надо делать. А когда такое знаешь, то очень сложно быть обманутым.
– Кто приехал, как думаешь, по ночи? – спросил Ир. Ему ничего не приходило на ум.
– Коли у Вислоухого встали, то не конублы. Там ремесленный олюд стоит.
– И чего же?
– В Илларге много ремесленного олюда, и коли это иноходцы, то из ремесленников они, так?
– Так.
– Чего им здесь делать, когда своего добра навалом?
– Про то и спрашиваю.
– Коли все так, то это те должны быть, которых у Илларга нет. Поразмыслим давай, чего в Илларге нет.
Они погрузились в раздумья. Выходило всего две сферы, в коих Илларг уступал самому главному городу, Куупларгу. В Илларге не было Оружейного конца и Конного конца. Не было еще и Тележного, но был Плотницкий, а при нем не составляло труда создать Тележный.
– Жаль, забыли спросить, на скольких конях пришли, – прикусил губу Ир.
– Не важно оно. Тут знать надо, откуда. Когда узнаем, то станет ясно. Коли из ларга, где есть Оружейный ряд – то оружейники, а где Конный – то по коням ремесленники или как они себя называть будут. – Каум встрепенулся: – Ладно про то, хватит. Гадать – не перегадаешь. Ты к Совету иди и узнай, чего там говорят.
К вечеру Малютка донес, что прибыли «вроде воины и не воины. Оружье при них есть, но неказисты»; Ир сообщил, что Миикег, старший сын Опикега – одного из богатейших конублов Илларга, главы Совета города, отбыл в Палларг.
– Краем уха слышал я это, а больше ничего, – сказал Ир. – Не пойму того, к чему на пустошь идти ему? От Палларга да Карларга саарарцы не оставили и хибарки на обочине. Теперь те места Белокостьем называют.
– То решение из Куупларга, – ответил ему Быстросчет. – Я слышал от Чадина Жнеца, что кто-то из прилипал Опикега исчез, а после его в Куупларге видели. Потом снова объявился он в Илларге. Не зря это. Не бывает такого зазря.
– Чего же Куупларгу в Белокостье надобно?
– Становище, а более ничего и быть не может. Оборвали Трапезный тракт Белокостьем. Ларгам же у Боорбрездских гор провизия нужна. Недаром оридонцы ушли. Прибрежную Холкунию и Пасмасию оторвали от Чернолесской. Порушили Прибрежье, поля повытоптали. Вспомни, у нас в Фийоларге запасов на зиму одну делали, а больше не могли – Комт претил этому. Вот и получается, что надобно ларгам в Белокостье становище поставить дабы Трапезный путь заработал. Не то голод будет. – Неожиданно Каум улыбнулся: – Все нам здесь. Можно уйти отсюда.
У Ира вытянулось лицо:
– Куда?
– Сперва к Бору пойдем, а после будем на Варогона охотиться, – Быстросчет снова улыбнулся и неожиданно позвал: – Мукомол.
– А? – заглянул к ним Мавуш.
– Уходим мы. Ты останешься здесь для вестей нам.
Мукомол на удивление легко воспринял эту новость и кивнул в ответ.
***
Вечером третьего дня пути небольшая телега, груженная всякой всячиной, подъехала к небольшой просеке, уходившей дальним концом вглубь Чернолесья. С телеги затрубили два небольших рожка. Их дребезжащие пищащие звуки разнеслись над округой двумя короткими и одним долгим отзвуком.
Телега продолжала свой путь, изредка разрывая предсумеречную тишину леса жужжанием рожков. Высокие свидиги угрюмо смотрели на пришельцев. Лес не любил телег, ибо на них вывозились смертельно пораненные топорами лесорубов и павшие деревья, чтобы уже никогда не возвратиться назад.
– Кто вы? – наконец, донеслось до телеги.
– Руг из Давларга, – ответили на призыв.
Из кустов вышли несколько пасмасов, одетых в шкуры и с топорами наперевес. Их длинные ручки скребли собой землю при ходьбе.
Телега была оставлена в стороне от колеи и надежно спрятана. Небольшой отряд из трех мужчин и лошади углубился в
