Кони с места пустились в галоп и быстро достигли небольшого каравана. Завидев их приближение, трое купцов бросились наутек, а пасмасы и несколько холкунов повалились наземь, прикрывая головы руками, и стали уползать под телеги.
Хохот разнесся над трактом. Смех разбойника, урвавшего свое.
Всадники сгрудились вокруг телег. Подле каждой их оказалось не более пяти.
– Керам гехе! – приказал главарь и указал рукой на спрятавшихся горожан.
Несколько саарарцев спешились и стали подлезать под телеги.
Каково же было изумление конников, когда оба их товарища задергали ногами и вывалились обратно с перерезанными шеями.
Из-за телеги поднялись четыре воина со щитами и копьями. Брошенные во всадников, копья выбили из седла еще троих саарарцев, а под одним поранили коня. Это действие быстро оборвало оцепенение, в которое погрузились конники.
– Деар! – заревел их главарь так, словно хотел, чтобы даже стены Ормларга содрогнулись в страхе перед ним.
Однако на холкунов и пасмасов, которые бросились пешими на конных, рык главаря банды не произвел никакого впечатления. Тот с ужасом подметил краем глаза, как его конники, спешившиеся у телег, один за другим валятся на землю пронзенные стрелами, а из придорожных зарослей один за другим выступают лучники со щитами на спинах. Только это он и успел заметить, прежде чем стрела, вылетевшая из-за стволов деревьев, впилась ему в ногу, а на торс его опала веревка.
Главаря и того конника, кто был ближе к нему, стащили с коней и приложили кулаками в скулы, отчего саарарцы задохнулись и потеряли сознание.
– Можно, а? – донеслось издалека испуганно.
– Можно-можно, – проговорил Вэндоб, связывая поваленных всадников.
Из леса осторожно ступая, вразрез со своим весом мягко, почти неслышно скользя, вышли три купца. Их лица были напряжены. Они с нескрываемым страхом смотрели на поверженных саарарцев – ужас их существования в пути.
Каум и Вэндоб стояли подле двух умиравших в муках всадников.
– … я и целил в загривок, – говорил Каум с жаром.
– Где ж это загривок?! Вот он, загривок! Ты ему не в загривок, но в горло угодил. Кабы целил в горло…
– Горло лучше, чем загривок.
– Не о том речь. Он для тебя открыт был. А кабы не был? Ежели тебе надобно было его в глаз поразить, потому как сам он, в остальном своем, был бы щитом, али чем иным сокрыт?
– Это да! Это ты прав, – согласился Каум. – Но ты сам промазал.
– Так не отрицаю жежь!.. Из леса оно всегда тяжело стрелять. Не отрицаю я это. Но стрела моя, как и всегда было, смертельная.
– Коли так, то и я признаю за собой промах.
– Хол, окончили мы, – подошел к ним Бванек Топорник – коренастый пасмас, умению которого обращаться с копьем и обоюдоострой секирой не было равных. Он вступил в их отряд совсем недавно, но уже успел измолотить троих врагов.
– Коней сколько получили? – спросил Быстросчет.
– Не знаю счета, – мотнул головой Бванек.
– Эй, конублы, – крикнул Каум, – сосчитайте мне коней, да надвое поделите.
– Шестнадцать, – угодливо проговорил один из купцов. – А надвое – то восемь и восемь получится.
– Хорошо то, – кивнул ему Каум и обернулся к Вэндобу: – Еще восьмерых принять сможем. Найдешь ли?
– Найду, – уверенно сказал тот. – Пока немного нас, то промышлять нам надобно только здесь – так ты сказал. Но мне уж подальше уйти хочется. Не лежит душа вот их, – он кивнул на купцов, – оберегать.
– Всему своя пора, и часу час свой.
К вечеру они вернулись в Ормларг. Как и всегда их встречала ватага мальчишек и несколько десятков зевак. Многие из них, завидев коней без всадников, стали подбегать к Кауму, хватать его за голень и проситься в отряд.
– К Однострелу идите, – кричал им Быстросчет, – не мое то дело, вас опрашивать. Другое мне дадено! – И молодые мужчины бежали донимать Вэндоба.
– Удача снова сопутствует тебе, – улыбнулся Дарул Грозноокий, спускаясь с высокого резного крыльца, которое было пристроено к роскошному своей искусной резьбой дворцу. Хотя и был он сплошь из дерева, но оставлял восхитительное ощущение невесомости и волшебства.
– Как и уговорились с тобой, привел восемь коней. А еще столько же за собой оставил, – проговорил Каум, соскакивая на
