ничего не подумали. Ежели дочь моя у них, значит все хорошо. У них силища поболее моей. Я жив тем только, что холкуны все за моей спиной стоят.
– А ежели…
– А ежели поднять их, то крови пуще прежнего будет. Я видел это. Видел, когда был мальцом. Страшно это. Не будет больше таких, как я. Не будет больше сыновей, которые видели, как убивают их отцов, дядьев и матерей. Не буду это брать с собой к Кугуну.
– Но ты умрешь.
– Я знаю. Как сбудется, ты беги с Ракитой и Урсуной. Я же на смертном одре назову имя, которое мне подсунут. Я знаю, они уж обговорили все. Знают, что подохну я еще до таяния снега.
Быстросчет был ошарашен. Он хотел еще что-то спросить, но к ним подскакал Туринул и позвал холларга с собой.
Остаток пути от города и обратно в город он и Ракита проехали в немом молчании. Каум был уверен, что она молчит, потому что не хочет бередить его рану, и это было на руку. Он лихорадочно думал.
– Руг, – Цитторн обернулся к вошедшему холкуну, дожевывая куриную косточку, – мы все сделали.
– Много ли было?
– Нее… Пория и еще чуток, но наша пехота молодцы. Недаром за них уплачено, – Тихий поднял еще одну зажаренную курицу и целиком сунул ее в рот. Кувшин вина последовал следом. Один, пустой, уже стоял у его ног. – Прекрасное вино досталось нам, а? – Цитторн хохотнул. – Ну, Руг, чего далее прикажешь?
Каум снял рукавицы и прошел к рочиропсам. Он молчал, грея руки и сощурившись на кристаллы.
– Чего случилось-то? Опять была строга? – спросил Тихий насмешливо.
– Кто? Она? Нет, – Быстросчет нахмурился. Мысли о семье надолго выбили его из колеи. – Ты не пойдешь со мной в Куупларг, – сказал он через некоторое время.
– Чего это так? – удивился брезд.
– Время Холведа подходит. Самое наше время.
– Опять идти куда-то мне?
– Да. В Томагларг идти надобно. У Белокостья он. Там найди Мукомола. Конубл он. Ищи так, чтобы особо подозрений не вызывать.
– За то не имей беспокойства. Знаем, как, – прервал его Цитторн.
– Более не перебивай, не по себе мне. Сбиться могу. – Каум собрался с мыслями и продолжал:
– Только одно ему скажешь, про наши сокровища. Сам в ларг не заходи, вызови его в равнины. Чтобы поверил тебе, вот возьми, это кольцо. Он часто его у меня видел. А еще про Малютку спроси, как он поживает, чтоб уж наверняка поверил.
– Малютка, кольцо, – повторял Цитторн. Вмиг он стал сосредоточенным.
– Дебы ему передай. Здесь двадцать синих. Пусть их к своим добавит и развезет нами добытое у саараров по другим ларгам. От себя добавь, что следить будешь, чтобы все в точности выполнил. Может и смухлевать. С одного прилавка все сторгует. Его и сцапают. Также добавь от себя, что ежели много воровать от моего станет, то голову ему снимешь.
– Это приятнее, – хмыкнул Цитторн.
– После уж только тебе надо быть. Самому. Томагларг славится в Холкунии лучниками. Набери там две пории. Кони, которых мы у саараров взяли, под них сделаны. Холкунов один конь и двоих вынесет легко. Сколько порубили-то?
– Голов не считал, но обоз шел в девять телег. Более десяти я считать не обучен. Даже если и пальцы загибать…
– Забыл совсем. Вот тебе три веревки. На этой вот, которая короче, двадцать узелков. Это два раза по десять…
– Это я знаю.
– Хорошо. Та, которая длиннее, на ней тридцать. Это пория.
– Ага, понял.
– Эта вот, на ней сто узелков. Три таких веревки – это энторию насчитаешь. Ты считай так: увидел что надобно, узелок за палец убери. Те, которые перед пальцем останутся, не считанные, а за пальцем считанные. Как отсчитал, так из сумы доставай другую веревку, без узлов, ее столько отрежь, сколько у тебя вервь с узелками вышла и убирай.
– Понял я уже. Хорошо придумал. Всего-то и премудрости, – хохотнул Цитторн. – Миг, и плюнуть не успеешь, а я уж ученый стал, – он довольно расщепился в оскале-улыбке.
***
