– Что с тобой принес? – спросил холкун.
– Нет послания к тебе от холларга. Молча умер он. А про тебя мне раньше того сказал.
– Умер?!
– Умер. Едва Владыка белое око открыл.
– Кроме того, что еще при тебе?
– Ничего. – Воин растерянно посмотрел вокруг себя.
– Дубинушка. Чего принесли с собой вы мне? Пожрать…
– Есть пожрать у нас…
– Все выбрось. Что пить есть и что поесть, – все это выбрось тут же.
– Холы… – закричал воин.
– Заткнись, – цыкнул на него Быстросчет. – Уймись орать. Иди и говори им тихо. И их заткни, коли орать надумают. Как мыши быть должны мы. Понял?
– Понял, хол, – ошалело кивнул чубук и бросился исполнять приказ.
– Где ваши кони? Мы должны сейчас же ехать. О, боги, я не успел! Сколько же не успел я! – Каум закрыл глаза и попытался успокоиться. Громадье планов, которые он наметил исполнить в Куупларге, в который раз рухнули в бездну небытия.
– Мы приведем.
– Стоять. Кто самый малый среди вас? По росту кто малый самый?
– Я буду, – выступил молодой воин.
– Лезь в окно. И вы трое вместе с ним. Идите тихо. Чтоб ни одного писку. В конюшни входите, как на поле битвы. Да не в то окно ползешь, дурень. Вот это. Оно в зад домам выходит. – Каум проследил, чтобы все четверо благополучно выбрались и растворились в ночи, подобно теням. – Теперь орите, что есть мочи, – обернулся он к оставшимся. – Там вот все мои припасы. Их ешьте. Их и пейте. Но наперво себе на два дня пути оставьте. Кричите же!
Воины загоготали, заорали на разные голоса. Каум пристроился у двери и зорко следил за тем, чтобы никто не покинул помещение. Для большего самоуспокоения он запер дверь на засов и отошел к окну.
Не видно ни зги, но он знал, что оттуда за ними уже наблюдают.
– Лук мне дай и стрелы, – приказал он ближайшему воину.
Лук и колчан со стрелами заняли место рядом с ним. Холкун снова привалился к стене и стал ждать.
Когда послышался топот множества копыт, Каум взбежал на второй этаж и, не зажигая рочиропс, высунулся по пояс из оконного проема.
Улицу запрудили кони. Их было около двух дюжин.
«Про меньшее мне Дарул говорил. Неужто этот остолоп, его хол-простак, с собой мне соглядатаев привел. Возможно это. Но ладно. От них избавлюсь привычно. Путь долог, будет случай!» – окончил свои тягостные размышления холкун.
Тут он заметил, как из-за коней отделилась фигура и спокойно пошла прочь. Эта была такая фигура, какие не просто так по улицам ходят. Каум понял, что затерли соглядатая конями и вынесли, подобно речному потоку, прямо под его стрелу.
Быстросчет внимательно наблюдал за силуэтом. Фигура беззаботно шла прочь.
Холкун натянул тетиву и выжидал.
Так и есть. Нервы у уходящего не выдержали, и он рванулся вперед. Никто из воинов это не заметил, как не заметил и стрелу, которая разрезала морозный воздух звуком тонкой флейты, впилась в спину убегавшему, завалив его ничком в сугроб.
– Скорее, за мной, – приказал Каум оставшимся с ним в комнате воинам и сбежал с крыльца. – Всем молчать!
В морозной тишине, в которой слышались лишь далекие крики пьяных у ближайшего кабака, воины расселись в седла и поехали прочь.
– Врата закрыты, – подъехал к холкуну воин. Он шептал.
– Знаю, – ответил тот. – Как тебя кличут-то?
– Киланв, а прозывают Мясниковым сыном.
– Мясник у меня будешь.
– И так прозывают тоже.
– Веди порию свою на другой конец ларга. Ищи лачуги. Среди них и спрячься. Всю ночь стоять придется. Заткнуться и стоять всем тихо. – Киланв понятливо кивнул.
– Смотри-ка, прибитый! – раздался удивленный шепот, когда отряд проходил мимо убитого стрелой шпиона.
