– Кто из нас пойдет? – спросил Нинен-тар.
– Я, – отвечал старший брат.
– Отпусти меня.
– Нет, пойду я, Нинен. Так надо, ибо теперь не просто иду, но весть несу. Лишь я знаю, кому ее отнести.
– Скажи мне и я пойду.
– Не скажу.
– А ежели ты… – Младший брат осекся.
– Дело угодное богам делаю.
– Как не боишься ты? Дивлюсь я… Есть у тебя все. Чего только нет у тебя? Все есть. Зачем же?!..
– Не поймешь ты меня. Остановись! Вижу, что рот открыл и спросить хочешь, но молчи. Уходи сейчас, а завтра там, где должен, оставь то, что надобно.
– Увижу ли я тебя?
– На все воля богов, брат.
– Дай, обниму тебя. – Братья обнялись. – Тяжко такое от отца скрывать.
– Надо так.
– Знаю, потому и тяжко…
Едва они вышли из-под сени деревьев, как перед ними предстала Омурка. Она широко улыбалась, держа в пальцах бабочку, пойманную за крылья.
– Смотри, папочка, какая удивительная… Ты удивительная! – Девочка в восхищении смотрела на творение природы. – Ты чего, дядя Нинен?
– Я? – удивился тот. – Я домой иду. До завтра, Омурка.
– Спокойной ночи, мама говорит, надо говорить, – наставительно произнесла девочка.
– Да… да… так и надо говорить… правильно мама говорит… – Нинен-тар быстро закивал и прошел к калитке.
– Почему он плачет, папочка, ты его обидел? Зачем ты его обидел?
– Я не обижал, – улыбнулся Нинан-тар.
– Мама говорит, что младшеньких нельзя обижать. Боги покарают за это. А знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что младшенькие приглядывают за старшенькими. Правильно?
– Верно. – Нинан-тар прижал дочь к себе и вдруг зажмурился. От ее тельца исходило умиротворяющее свечение. Оно проникало в него, успокаивая. И от этого уюта он должен броситься в омут. Зачем? Может быть, Нинен прав. Нет, надо отогнать эти мысли. Не то…
– Омурка! – позвала жена. – Куда тебя снова унесло?
– Пойдем домой…
– Я отпускаю тебя, удивительная… Лети-лети!!! – Девочка подбросила бабочку, и та, расправив крылья, полетела куда-то ввысь.
***
Тропинка петляла среди полей, покрытых густой сочно-зеленой растительностью. То тут, то там копошились еен-тары, терпеливо и с величайшей любовью помогая своей слабосильной земле рождать.
Нинан-тар бодро шел по тропе, поднимавшейся в гору, держа за дышло двухколесную телегу, которую одолжил в деревне. На телеге стояли две корзины со свежим обильно посоленным мясом ладаров и рыбы, а также несколько деревенских поделок, которые пользовались популярностью в дальних поместьях у Ступеней Брура.
Деревенские еен-тары неохотно покидали пределы своих владений посуху. Более всего они любили ходить под парусом, либо вовсе не ходить. Лишь водолюбы и ветровеи были охочи до пеших путешествий, а потому именно они охотно брались привезти в родовые поместья продукты из деревни.
Нинан-тар часто подрабатывал подобным образом. Это было не сложно, тем более, потому, что на Столпах не водилось никаких хищников, опасных для еен-таров, и ночи, как правило, были ясными и лунными.
Отец Омурки шел быстро, смотря перед собой и, изредка, себе под ноги. Его сандалии с подошвой из мягкой ладарской
