выдубленной кожи уже пропускали сквозь себя угловатые очертания камней, которые все чаше покрывали собой тропу. С каждым шагом идти становилось все труднее и труднее.
Лишь зоркий наблюдатель подметил бы, что Нинан-тар часто поглядывает по сторонам. Он делал это очень осторожно, не поворачивая головы, но лишь поводя зрачками. Оттого и держал голову слегка опущенной вниз. Ему приходилось часто останавливаться, чтобы переставить на переднюю часть телеги корзины, которые от дребезжания по камням сползали назад и грозили свалиться в дорожную пыль. Такие остановки также были прекрасным поводом осмотреться.
Однако, еен-тары, согбенные спины которых остались далеко позади в полях, не обращали на одинокого путника никакого внимания. И, если, кто и повернулся посмотреть на него, то были несколько ребятишек да женщина, с трудом разогнувшаяся и посмотревшая на небо.
Нинан-тар улыбнулся, когда заметил в стороне от дороги три камня, сложенные рядом. Один из камней был повернул в сторону гор. Значит, все хорошо.
Ночь еен-тар провел в небольшом трактире, который стоял у дороги. В отличие от всех трактиров всех земель под очами Владыки, еен-тарский трактир отличался необжитостью. Эта была часть комнаты, где обитала семья трактирщика, и для путников было выделено всего два маленьких столика. Они стояли во дворе под навесом. Никаких особых приготовлений в очаге не было, а потому Нинан-тару пришлось долго ждать, пока специально для него будет приготовлен ужин.
– Не любит наш народец прогулки, – вздохнул трактирщик, вытаскивая стол и ставя его перед путником. – Бывало ранее и два стола занималось вечером, а нынче и один редко… э-хе-хе!.. – Он смахнул со столешницы многодневную уличную пыль и поставил кусок хлеба и кувшин вина. – Мое, – указал он на вино с гордостью, – попробуй. Станешь чаще заходить!
К середине второго дня пути Нинан-тар взобрался на холм, служивший предгорьем Ступеней Брура, оставил телегу и, почесываясь, побрел к ближайшим зарослям.
Вечером его сандалии ступили на каменный порог гор.
Поместье под звучным названием Большое Гнездо Пелих-тара встретило его веселым гомоном детских голосов. Правила общежития еен-таров казались всем владянам весьма странными. Если в деревнях еен-тары блюли общепринятые приличия, то в таких поместьях царила древность, от которой морщились даже жрецы.
Пелих-тар был вторым сыном в семье, состоящей из двадцати шести детей. В поместьях было принято жить одной семьей, а потому братья находились под одной крышей. Лишь сестер раздавали по другим поместьям. Ходили слухи, что жены у братьев были общие, но Нинан-тар знал, что это неправда. Существовал обычай, если один из братьев не возвращается в поместье после двух бруровых гроз, его жена переходила под опеку брату старшему, либо тому, кто был самым младшим или не имел жены.
Бруровы грозы случались раз в год. Они бушевали по нескольку недель, изрыгая на землю настоящие водопады. Ходило поверье, что они случались оттого, что Брур пытался взобраться на небеса, но Длинный Столп не мог выдержать его веса и переворачивался вверх дном, и Бруру приходилось поворачивать его в прежнее положение.
Пелих-тар – седой старик, дремавший у массивной каменной стены большого круглого дома, был разбужен одним из своих сородичей. Открыв глаза, он долго вглядывался в пришельца.
– Нинан, – улыбнулся он. – Водолюб, – припомнил старец окончательно, – зачем ты здесь?
– Как и всегда я здесь, Пелих. Привез тебе рыбу и мяса. Купи и другого, коли душа пожелает.
Старик снова улыбнулся и кивнул: – Рыбки возьму. – Он порылся в кошме и достал оттуда деб. – А теперьче иди. Иди скорее прочь, не то они налетят и тогда спасу не будет.
Пелих всегда выпроваживал торговцев с долины до того, как его многочисленная родня, особенно женщины и дети, узнают, что торговец пришел.
Нинан-тар развернулся и поспешил восвояси. Он никогда не старался задержаться здесь подольше, ибо не в этом было его главное дело.
Очередная ночь была проведена под открытым небом. Еен-тар развел костер, сидел подле, в задумчивости вороша палкой угли. В такие минуты на него нисходило умиротворение и философский настрой, а еще он всегда задумывался над рассказами конублов о том, что во Владии нет огня.
«Как такое возможно?!» – недоумевал он. – «Нет огня!» – Он выкатил уголек к своей ноге и внимательно посмотрел на него.
Вдруг, где-то совсем рядом тонкой струйкой побежала вниз по склону каменная крошка. Нинан-тар слегка вздрогнул, но, почему-то, не поднял голову, не огляделся и не пошел выяснить, отчего побежал песчано-каменный ручеек. Он сделал вид, что ничего не услышал.
