Остановившись над телом друга, Нинан-тар второй раз всплакнул. Взгляд его снова упал на пучок водорослей. Сначала слабо, а затем сильнее и сильнее в душе стал подниматься зов к упорядочению. Как ни велико было отвращение, но еен-тар наклонился и резким движением выдернул клок водорослей из руки Мягконогого.
На мгновение Нинан-тар замер, приоткрыв рот. Его глаза внимательно смотрели почти в одну точку, а губы шептали нечто неслышимое. Не разгибаясь, он опустился на колени и безвольно уронил руки по обе стороны от себя. Еен-тар возвел глаза ввысь. В уголках его глаз стояли слезы.
Резкое движение, с которым Нинан-тар вытащил огрызок руки ночного монстра, оголило грудь Мягконогого от куска рубахи, явив взгляду Нинан-тара надпись, которую он начертал, царапая кожу в кровь: «Победишь. Встань за меня». Именно это пыталась скрыть рука подыхающей нечисти.
***
Нагдин напряженно вглядывался в побережье, очертания которого все яснее, все отчетливее проступали сквозь дымку тумана. Он издали заметил остроги скал, вздымавшихся над Длинным Столпом на высоту нескольких сотен локтей, однако самое опасное было впереди. Опытный мореход знал, что подобный рельеф не радует выгодными местами для прохода кораблей. А кораблей у него было двадцать, и все под завязку набитые воинами. Отряд в две тысячи человек был не только могучей силой, но и слишком большим объектом для глаз оридонцев. Рыбак знал об этом, а потому выбрал не легкий путь к Длинному Столпу.
Так и есть, в ста локтях от берега из воды проступали обломки скал. Судя по линии прибоя, нагромождения каменных глыб, острых, как клыки хищника, были повсеместны и широки. Волны бесились, фыркая и воя, перекатываясь через этот естественный звериный зев.
– Раздери мне потроха, гур, – подошел к нему Палон Хрящеед, – если я поддамся на уговоры пристать здесь. Лучше уж под мечи оридонцев. Там есть надежда… здесь же верная гибель…
– Не подходить близко, – отдал приказ Скороход, и его отзвуки тут же разнеслись по кораблям. – Уки! – позвал капитан. К нему подбежал мальчик еен-тар. – Здесь ли?
– Здесь, гур, – кивнул мальчик. – Во-он голова Оно-тара. – Еен-тар указал на нарост на скале, действительно походивший на голову в древнем шлеме. – Это великан из моего народа. Он подставил плечи, чтобы Брур взобрался к Владыке.
Скороход пропустил все это мимо ушей и лишь кивнул на его слова.
– Что теперь, Рыбак? – спросил Палон.
– Будем ждать.
– Отдыхать?
– Да.
– Отдыха-а-ать! – разнеслась по кораблям самая сладкая для слуха команда. Весла тут же были вытянуты из воды, брошены якоря.
– Долго стоять нельзя, гур. Бруровы грозы…
– Знаю, Хрящеед, знаю. Уйдем до них…
– Эх, гур, коли не пейзаж серый, то и ничего постоять здесь.
Однако природа преподнесла морякам сюрприз. Когда рассеялся туман, остров из блекло-серого расцветился разнообразными сочными красками, и даже смертельно опасный прибой уже не казался таким жутким.
– Видете ли? – изредко кричал вдаль смотрящим Нагдин.
– Нет никого, гур.
Капитал нервно ходил по палубе, иногда задерживался у поручней на несколько мгновений, и снова начинал ходить взад и вперед.
Так прошло три дня.
– Рыбак, пора бы нам уходить, – подошел к нему Палон.
– Есть еще время, – сказал Скороход, поглядывая на небо. – Уйдем, успеем, ежели что…
Прошло еще два дня.
– Гур, тьма на горизонте, – Палон указал туда, куда и сам Нагдин уже не раз поглядывал. – Брур возвращается…
– Будем стоять до полудня.
– Нельзя, гур. Нагонит Брур нас. Беда будет.
