Он повел штурм крепости так, как начал бы ее всякий на его месте, и был удивлен, насколько правильно и без единой ошибки действовали защитники. Войска оридонца потеряли уже не меньше четырех тысяч воинов, но не была взята даже наспех построенная городская стена. Два раза, когда, казалось, нападающие прорывались в городок, они попадали в ловушку и гибли сотнями в волчьих ямах или раздавленные тяжелыми обмороженными бревнами.
Когда Брур пришел в Холведскую гряду, принеся с собой первые заморозки, Кин бросился на второй штурм, который был с трудом, но отбит защитниками. Потери обеих сторон были очень большими. Но главного не знали защитники – Кин держал свою личную армию нетронутой. В бой шли саарары, холкуны, пасмасы и реотвы, набранные из местных жителей. Они гибли десятками, решая для оридонцев главную задачу, которую черный маг назвал «Холкунской пустошью».
Не раз и не два Хмурый говорил с ним, и всякий раз поражался тому, что маг мог сделать, но не делал, ожидая, пока грубая сила решит исход дела.
– Предвечный, ежели бы стены обрушились… – начал было Кин однажды.
– Так обрушь их, – не дал ему договорить маг.
Хмурого дивило, что всякий раз, когда речь заходила о великих темных силах, маг необычайно раздражался и прерывал беседу. Казалось, ему и самому хотелось бы обрушить стены, а вместе с ними и саму крепость, но он не мог этого сделать по известной лишь ему одному причине…
– Трубить ли отход, рагбар-диг? – снова появился в палатке Кина Эк.
– Нет. Пусть войска стоят при стенах ларга. Там, где прошли уже, пусть закрепятся. Едва настанет ночь, надлежит тебе свести туда всех, кто под стенами стоит, и сбить владян со стен.
Кин закрыл глаза и сразу же оказался в поднебесье. Оттуда он смотрел на город и крепость, и видел каждый шаг каждого защитника.
Ночью к пролому в стене и на Похоронный тракт были переброшены остатки местных войск. Они начали неожиданный штурм стен, но не встретили на них никакого сопротивления.
– Ларг пал! – доложил Кину Эк.
Но это было не так. Хмурый знал это, ибо был знаком с Лугтом Шраморуким – старым брездом, хитрым воином, самою жизнью своею доказавшим, что достоин ходить в главарях у восставших.
Лугт не терял времени даром. Он приказал своим воинам скрыться в бесчисленном количестве ходов, которые образовала эсдоларгская горная порода. Воины нашли множество проходов в сам замок, о которых никто никогда не слышал.
Это, одновременно, и встревожило Лугта, и обрадовало его.
К очередному своему удивлению, Кин оказался втянут в бои, каких никогда не видывал ни один из его предшественников и современников.
Войска Кина заняли городок у замка и расположились в нем.
Никто не знал и не мог угадать, откуда, но ночами, внезапно, в проходах подземелий городка появлялись отряды защитников крепости. Они нападали на солдат Хмурого и избивали их. Тяжелейшие бои в условиях тесноты и полумрака, где, неподготовленные к таких ужасам, местные воины сходили с ума от страха, продолжались еще одну большую луну.
Кин дрожал от ярости, не в силах что-то изменить, но он и помыслить не мог о штурме крепостных стен, пока за его спиной могли, как тараканы из щелей, повылазить сотни врагов.
Уже привезены были из Десницы Владыки метательные машины; уже пришло подкрепление из Прибрежья, но Эсдоларг возвышался над долиной подобно непобедимому несокрушимому колосу.
Война шла так, как никогда не шла во Владии ни одна другая война. Морозными днями, тяжелые снежные тучи, перемахнувшие в Эсдоларгскую долину из Великих вод, разглядывали своими бесстрастными очами безмятежность снежного покрова, который укрыл городок у крепости, а также саму твердь, где не было видно ни одного живого существа. Но едва спускалась ночь, жизнь в этом странном месте пробуждалась. Ревели роги, пищали маленькие рожки отдельных порий, и множество воинов спешило туда и сюда по неотложным делам.
Дигальт – верный помощник, являлся к Лугту обессилевшим. Не было больше удали в его действиях, а в словах не слышалась больше напыщенности и нетерпения. Шраморукий хмуро смотрел на него, но в глазах старика, в самых дальних и потаенных их местах, скрывалась радость, ибо он видел перед собой взросление полководца.
– Мне не страшно погибнуть, – сказал он, однажды, своему бреру, – ибо теперь есть ты. – Он улыбнулся, но потом вмиг снова стал серьезным: – Ты же, как станешь на мое место, взрасти тут же при себе десять таких же, как сам есть. Времени у тебя будет довольно.
