над снежным настом, где на десять, а где на пятнадцать локтей.
В крепости началась паника. Лишь Лугт не утратил самообладание и приказал завалить входы в саму замковую скалу так, чтобы в нее можно было проникнуть только по лестницам.
Оридонская армия пошла на штурм и захватила стены.
Ликование одних заглушалось криками о помощи и слезами других. Лугту пришлось бросить женщин и детей на произвол судьбы и сохранять лишь войска.
Горе и несчастье поселились в долине, и никто из участников великой битвы не знал, что ночной грохот пробудил существо, которое находилось далеко от Холведской гряды.
«Иди скорее. Он порушил клятву данную нами!» – услышал в своей голове Нагдин. Его флот чинился у одного из островов Великих вод после битвы с оридонцами. Оставив те корабли, которые еще не могли идти своим ходом, и, приказав им двигаться к Холведской гряде, Рыбак поспешил к Арлторму.
На подходе к саарарской твердыне, он наткнулся на небольшой саарарский торговый караван и захватил его.
– Боги благоволят мне, – проговорил Нагдин, стоя на палубе и смотря на то, как его застрельные корабли захватывают смиренно ожидающие своей участи торговые посудины.
Частично разгрузив их, Нагдин пересадил на торговые гуркены своих лучших солдат, сам перешел на одно из судов и приказал Палону идти вслед за ним с разницей в один морской переход.
Один из тюков, довольно большой, был перетащен на торговый гуркен высоким, похожим на брезда, воином, лица которого никто и никогда не видел.
– Отвык видеть тебя в мехах, – расхохотался Нагдин, когда увидел Некраса, своего помощника и оруженосца, в просторной накидке и штанах торговца. Большая меховая шапки покрывала его лицо ниже ушей и ему приходилось ее постоянно загибать на затылок, чтобы видеть перед собой.
Резвый обижался, дулся, но терпел насмешки. Он мечтал о том, что вскоре вырастет и докажет всем, кто над ним насмехался, что может не только прислуживать, но и воевать.
Караван причалил к пристани в порту Арлторма поздно ночью, прилежно оплатил все сборы и пошлины, и уснул до утра.
Спали все, кроме Нагдина. Между его кораблем и берегом то и дело шныряли мальчишки. Подобно маленьким обезьянкам, они лазили по швартовым канатам и доносили о том, что войск в городе почти нет. В самой крепости горят рочиропсы, но уличная беспризорная детвора, которая наличествовала повсюду во Владии, поделилась с новоприбывшими, что в кабаках говорят, будто бы и в крепости нет войск. Тяжелая война идет в Эсдоларгской долине. Настолько тяжелая, что высосала все силы из предгорий Холведской гряды.
Рыбак ожидал прибытие своего флота к вечеру следующего дня. Трудно будет идти по такому морю, думалось ему. Он оглядывал водное пространство за кормой и видел перед собой не воду, но жидкий свинец разлитый от горизонта до горизонта.
День он провел на базаре, распродавая награбленное, и осматривая крепость. Ее массивные стены могли служить прекрасной защитой умелому вояке. Однако наметанный глаз Рыбака выхватывал не сильные, но слабые стороны твердыни.
Он заметил, что в городе и впрямь очень мало войск. На стенах его зоркий взгляд рассмотрел вовсе не гарнизонных воинов, а городскую стражу. Она может противиться захвату крепости, если видит врага, но Рыбак не хотел нападать видимым.
Несколько раз чужие мысли проникли к нему в сознание. Он удивился им, но исполнил, все как было сказано.
К вечеру этого же дня, сразу в двух разных концах городка вспыхнули пожары. Они были тем необычнее, что во Владии уже много веков, как не могли разжечь и искру огня. Тревожно затрубили рога на стенах крепости, и все, кто мог держать в руках бадейки и ведра, бросились на помощь погорельцам. Толпы сгрудились у двух кострищ и больше глядели зачарованно на огонь, чем помогали его тушить.
Рынок опустел, а потому никто не увидел, как из-под вороха разложенных навалом тряпок и шкур, вылезло несколько воинов. Никто не заметил, как из разных кабаков в одну ничем не примечательную улочку стали сходиться нетрезвые горожане с суровыми лицами.
Зарево пожаров сгущало тьму вокруг себя, но стражи крепости все же не могли не заметить пиратский флот, появившийся на горизонте. Снова взревели рога, но это была уже военная тревога. В сторону гряды тут же поскакал вестовой.
– Будь осторожнее, Резвый. Мы помочь не сможем, – наклонился к мальчику Рыбак и, вдруг, обнял его.
Мальчик улыбнулся ему слегка страдальческой улыбкой – было заметно, что ему очень страшно – но мужественно направился к стене крепости. Казалось, целую вечность он взбирался по ней, а когда пропал в проеме, то Нагдин ощутил внутри себя огромную тяжесть. Он внезапно осознал, что все это время почти не дышал.
