– Не густо, – заключила женщина.
– Не все пришли. Столько же осталось в Чернолесье.
– Не густо. – Холлара развернулась и пошла прочь. – Отдай им дома тех, кто поплатился за смерть холларга. Пусть там берут, что душе угодно.
– Да, холлара, – склонил голову Каум и подмигнул брату.
– Охо-хо! – По ступеням загрохотали тяжелые шаги Цитторна. – Никак, Бор?! Ого-го, да еще и не один ты! Рад!!! – Цитторн сгреб брата Быстросчета в крепкие объятия и поцеловал его в нос – куда попал.
– Тихий, – обратился к нему Каум, – обустрой их там же, где мои пории стоят.
– За ларгом?
– Нет. Те, что в ларге. Про тех же, ни слова.
– Умолк уж. Ух, Бор, рад тебя видеть, братец. Есть ли вести от Булавы?
Бор непонимающе посмотрел на Каума.
– От Варогона вести, – подсказал тот.
– Да, были. В равнинах он у Белокостья стоит подле Людомарларга.
– Людомарларга? – разом удивились Каум и Цитторн.
– Да, братец, – улыбнулся Бор, – мы уж построились там. При Чернолесье отстроили крепостцу и назвали Людомарларгом. Небольшая она, но полезна нам.
– Коли так, – тут же посерьезнел Каум, – то туда и ударит Куупларг, едва снега сойдут.
– Нет, братец, – тоже посерьезнел Бор, – потому я и здесь, что по-иному нам боги донесли. Проведи меня в дом.
Каум невольно с удивлением отметил, что голос его брата более не такой, как был раньше – мягкий, просительный, каким всегда разговаривают младшие братья. Бор научился и привык приказывать. И теперь он приказывал, хотя и мягким тоном.
Быстросчет улыбнулся своим мыслям.
– Проходи, – он отошел в сторону, открывая дорогу в дом.
– Коли так, то и я делом займусь, – хлопнул себя по бокам Цитторн, – отсырел я, подзалежался. – Он сбежал с крыльца и стал отдавать приказания топтавшимся во дворе людомарам. Вскоре толпа пошла прочь, возглавляемая брездом. Лишь с десяток воинов остались стоять недвижимы.
– Твои? – спросил Каум.
– Да, други мои.
– Ово, – позвал Быстросчет служку, – отведи им места потеплей. – Он указал глазами на телохранителей брата.
В большой зале, куда они прошли, было пусто.
– Чего же, братец, ты теперь холларг получаешься? – улыбнулся Бор, оглядывая великолепные покои.
– Нет. Покуда боги не соединят нас с Ракитой, не быть мне холларгом. Да и после собор будет, где и выберут, быть мне, али не мне холларгом.
– Трудно это, трудно…
Послышался шелест платьев и в залу, сопровождаемая четырьмя помощницами, вошла Ракита. Она остановилась, в изумлении разглядывая Бора. В ее глазах отразился одновременно и интерес, и отвращение. Страха в них не было, она видела рядом с дикарем своего любимого.
Немые переглядывания длились мгновение. Ракита поклонилась Бору, уловив одним ей известным чувством, что этот олюдь важен Кауму.
Быстросчет благодарно ей улыбнулся.
– Это брат мой, хола. Бором наречен. – Ракита еще раз поклонилась. Бор отвечал ей аналогично.
– Я прикажу подать на стол, хол, – сказала она степенно. Взгляд ее стал растерянным.
С недавних пор Ракита значительно изменилась. Поняв, что скоро станет холларой, она вдруг остепенилась и почти во всем брала пример с матери. Единственное, что ее еще выдавало – живые глаза, которым трудно было сокрыть смущение, любопытство или растерянность.
– Сначала отмоем, а потом и поесть можно, – пришел ей на помощь Каум.
– Натоплено уж, – вырвалось несколько неоднозначно из уст Ракиты, и она тут же умолкла. По лицу ее было видно, что остаток дня она будет корить себя за то, что дозволила проявиться прежним чувствам недостойным холлары.
– О, боги Чернолесья, как давно я мечтал об этом! – захохотал Бор, когда они вдвоем с Каумом вошли в баню.
