– Аэх, – отмахнулся Цитторн. Он нахмурился и прекратил разговор, отъехав к Варогону.
Подъезжая к голове каравана, Каум увидел там небольшое столпотворение. Было похоже на то, как если бы змея раздула свою голову, продолжая ползти вперед.
– Что вам здесь, пасмасы? – спросил он, разглядев, что толпа состояла исключительно из пасмасов. Низкорослые торговцы, дергая себя за короткие грязные бороды, почесываясь и покашливая, остановились и отошли прочь с дороги. Словно испуганные овцы они старались сбиться в как можно более плотную массу. Масса стояла, переглядываясь, молчала и глазами приказывала всем говорить за себя.
К Быстросчету подъехал Ир.
– Чего они? – спросил он.
– Не знаю. – Холкун обратился к торговцам: – Зачем отошли вы от товаров и меня отвели в сторону? Говорите же быстрее, караван идет.
– Говорить с тобой хотим, хол, – выдвинула масса какого-то пасмаса неопределенного возраста. Он был грязен от дорожной пыли, потен и вонюч настолько, что даже на расстоянии шести шагов смрад от него долетал до холкунов.
– Я слушаю вас, братья.
– Хол, – начал пасмас.
– Назовись, – приказал ему Ир.
– Мукомол кличут меня. Мукомол… оно и довольно, – забормотал тот.
– Довольно этого для нас, – быстро заговорил Каум, перебивая своего брата и давая ему знак помолчать. – Говори, Мукомол.
Наступило молчание. Мимо проходили быки, лошади и груххи, обложенные со всех сторон тюками; скрипели телеги; позвякивала кольчуга стражи. Все в караване с любопытством посматривали на придорожное собрание.
– Уйти нам надобно, Каум, – проговорил Мукомол. – Не можется нам более здесь. При тебе больше не хотим оставаться.
– Отчего покинуть хотите караван?
Пасмас снова замялся.
– Знаемо нами, что… препятствовать тебе будут. Не к добру такое. Торговля нынче и без того тяжела. А коли препятствовать, то и совсем невмоготу будет… то… – Он оглянулся на массу. Она ему кивнула, правильно говоришь. – Потому вот, – договорил он более уверенно.
Варогон подъехал к Кауму.
– Хитро, – прошептал он, покручивая ус. – Хитро же они хотят выбраться.
Каум и сам понял, что соглядатаи от хол-конублов поняли, что про них узнали, потому и сбаламутили купцов, что потрусливее, на выход из каравана.
Неожиданно из толпы купцов выступил старик-пасмас и уверенно заговорил:
– Много зим в слугах у меня прорицатель ходит. Давно было… купил его из воинской добычи, да не пожалел. Держал он в час выхода Уврана кости священной птицы, и как есть, предвестил мне беды подле тебя. Об том и сказал я пасмасам…
– Вот этот и есть, – шепнул Варогон. Каум согласно кивнул.
– Когда же уйдете… – начал было Ир, подумав, что его брат потерял дар речи.
– Идите, – разрешил Каум. Лицо его стало каменным. – Уходите, ежели вам то выгоднее. Он повернул грухха, и хотел было влиться в караван, но пасмасы снова его остановили:
– Еще говорить хотели. – Мукомол покраснел так, что его глаза стали казаться белыми пятнашками на багряном фоне. Он осмелел: – Путь отсюда неблизкий. До Фийоларга далек. Дорога небезопасна.
– Воинов своих можете уводить с собой, – опередил его Каум.
– Спасибо на том, но… – Мукомол обернулся на толпу. – Просим мы тебя, привысокий, товар наш к себе принять, а нам дебов уплатить за него. – Пасмас дышал так, словно его прогнали по Синим равнинам из одного конца в другой и обратно. Он едва не падал от волнения.
Десятки глаз уперлись в лицо холкуна и ловили изменение положения каждой его мышцы. Но ни одна жилка не дрогнула на лице последнего.
– Нет, братья мои. Мой ответ, нет. Но не потому, что не хочу, а потому что не могу. Нет столько дебов у меня для вас. – Каум отвернулся от отвращения. Ира уже не было рядом с ним. Он не заметил, как брат исчез. – Ежели бы были, отдал бы, ибо не самое главное они для меня. Знаете вы.
