Стоявшие рядом с говорившим воины переглянулись.
– Изничтожить… нас… вас…
– Ты же сказал, что не осилят они? – Варогон повернулся к Кауму и сделал удивленное лицо.
Последний и сам, казалось, был ошарашен.
– Нет… нет… – хрипел Мавуш Мукомол. – Нет…
– Чего он шипит?
– Говорит что-то. Что ты говоришь?
– Погоня… зачем… убили солдат?..
Все озадаченно переглянулись.
– Нет… нет… – Мукомол от напряжения аж попунцовел. – Не убили… не убили…
– Говори сразу или с силами соберись, – наклонился к его уху Илло, – ничего не поймем.
– После…
– После скажешь?
– Нет… нет… – Проговорив это, Мавуш закатил глаза и потерял сознание.
Пришлось ждать вечера. Мукомол немного оклемался и смог членораздельно объяснить, что в трех днях пути назад некто вырезал целый отряд саарарской пограничной стражи. Среди убитых нападавших нашли какие-то вещи, которые указывали на караван.
– Не было битвы у нас тогда, чего ж ты говоришь?! – вскричал Илло. – Знаешь ведь! Тогда мы еще вместе шли!
Варогон и Каум переглянулись и нахмурились.
– Знаю, – согласился Мавуш. Он выжидательно посмотрел на Быстросчета.
Уловив его взгляд, Каум отвернулся.
Многое не сходилось в произошедшем. Холкун точно знал возможности гильдий Фийоларга. Не способны они оплатить наем саарарской армии. Ни сейчас, ни в лучшие годы это было невозможно. Да, нанять разбойников, нанять шайки саараров, но не армию. Слишком дорого и слишком опасно даже для самих нанимателей.
Что же происходит?
– Варогон, – позвал он, – ты сказал, что не прознают… про саараров.
Брезд посмотрел на Цитторна. Тот пожал плечами:
– Мы их всех далече оттащили и припрятали под землю. Там же только наши лежали воины.
– И я мало чего разобрал, хол, – озадаченно произнес Варогон.
– Ир, подойди. – Каум взял брата за плечи: – Ты всех?.. – Он договорил взглядом.
– Те, кто уходили, – всех.
– Как же Мукомол выжил?
– Позже ушел, али… Нет, братец, никого из трусов мы не выпустили.
– Одно только быть может, – заговорил Цитторн. – Позади саараров соглядатаи шли ваши, холкунские. Они видели, как мы… саараров… приветствовали… они и призвали эту армию… они же и подбросили под них указку на нас.
От этой догадки даже Варогон крякнул и присел на тюк с товаром.
– Это же мы, братцы, влезли! – проговорил он и стащил с себя шлем.
– Хитро они нас, – опустился рядом Каум.
Было ли это совпадение или какая-то страшная задумка?
Холкун смутно чувствовал, что свершилось нечто настолько громадное по своим масштабам, что он пока не способен окинуть эту циклопичность даже своим внутренним взором. Сердце защемило. Внутренности стали дрожать. В нос пахнуло чем-то пустым, безбрежным. Это был запах смерти. От конницы каравану не уйти. Никак не уйти. Он это знал.
– Невозможно это, – поднялся Ир. – Когда такое свершилось, то нет нам пути домой более. – Ир неожиданно умолк. Его глаза расширились. Он сам только что до конца понял то, о чем сказал. Пути домой нет! За их спинами была проведена черта. Неведомо кем. Эта черта отделила их прежнюю жизнь от нынешней. Но какой, нынешней? – Мы не вернемся домой, братец? – Ир с ужасом посмотрел в глаза Быстросчета страшась найти там ответ, который он и без того знал. Он вдруг превратился в маленького мальчика, который понял, что заблудился и не знает путь домой. Ир с надеждой посмотрел на брата. Тот сидел, потупив глаза в землю и нахмурившись.
– У меня в голове гремят барабаны войны, – произнес ни с того ни сего Варогон. Он был растерян. Впервые за все время
