полувопросительным полу наставительным тоном произнес он.
– Так, – выдохнул Ир, быстрее всех овладев собой и начав разбираться в ситуации.
– Так-то, хе-хе… Не бегите, молчи. Не тронем. Этот же… дык он пожрать любитель. Только не вас жрать будет, поверьте.
Мукомол растерянно посмотрел на Каума, но последний пребывал в том нередком в подобных случаях состоянии, когда происходящее кажется всего лишь дурным сном. Он настолько устал, что даже на сильный страх не хватало сил.
– Не молчи мы, – проговорил Быстросчет, смело взглянув в глаза пасмаса-воина. – Не называй нас так.
– Кто вы? – прорычал Омкан.
– Мы конублы из Фийоларга.
– Конублы… ха-ха-ха! – загоготал здоровяк. Он схватился за живот и смеялся от души. – Вот уж… вот уж… вот уж кого мечтал здесь встретить… ко… конублы на делянке… ха-ха-ха… торгаши-дровосеки…
Его смех резко прервался, едва до слуха донесся призывный рев трубы.
– Айда с нами, – просто сказал им пасмас. – Не враги мы вам, а вы нам. Братья мы. Идете?
– Идем, – кивнул Каум.
***
Чернолесье плотной стеной обступало отряд со всех сторон. Стволы деревьев теснились вокруг, смыкая над олюдями свои кроны, оберегая их ход от недружественного взгляда.
Купцы с удивлением подмечали с некоторого времени, что по всему маршруту их хода в лесу была составлена хитроумная система связи и даже дорог. Дороги эти, вернее тропки тянулись не по земле, но по ветвям деревьев, переходя с одного уровня на другой. Неизвестно по какой причине, но иной раз воздушная тропа вдруг уходила резко вверх, поднимаясь под самый небосвод, и тут же сваливалась вниз во тьму под лесным шатром.
Напавших на делянку воинов было всего около тридцати, но по лицам их и телам, кои не были прикрыты шкурами, было заметно, что эти олюди долгое время провели в лесу и принимали участие во многих битвах.
– Тот вон их возглавляет, – кивнул брату на одного из воинов Ир. Каум кивнул.
Он и сам довольно долгое время вглядывался в невысокого воина – по всему выходило, что он пасмас – который уверенно шел по ветвистой тропе, изредка переговариваясь и отдавая команды своим подчиненным. Его безоговорочно слушали. Ему беспрекословно подчинялись.
Непритязательный взгляд, нервное и физическое истощение мешали конублам разглядеть красоты Чернолесья, мимо которых они проходили. Сочно-зеленые заросли с великим многоцветьем, над которыми и в котором кипела разнообразная звонкая жизнь; чистейшие ручьи и речки, катившие свои воды мимо живописных берегов и заводей, – все это затуманилось от сознания Каума за навесом тяжких мыслей о том, что с ними будет.
Три дня спустя они пришли в лагерь мятежников. Ненаметанный глаз никогда бы не определил в этом месте пребывание кого бы то ни было. Ни единого живого существа, кроме, разве что проходящих сквозь чащу неведомых лесных обитателей.
Раздался тонкий писк. Ему ответил стрекот. Неожиданно массивные ворсистые листья растений, покоившихся на стволах деревьев, зашевелились и прижались к стволам.
– Пройдите быстро и не вздумайте пораниться. Не то, смерть! – проговорил один из воинов. – Ааги не будут с вами шутки шутить. Прижмут и выдавят все, что в вас есть до капли.
У многих из дровосеков, приведенных к этому странному месту в лесу, екнули сердца. Послышались хрипение и покашливание. Олюди переминались с ноги на ногу, поглядывая друг на друга, кто пойдет первым. Наконец, первый несчастный был выбран. Он взобрался наверх по стволу по скинутой сверху веревке и оказался жив и здоров. Следившие за ним дровосеки невольно выдохнули с облегчением.
Взбираясь наверх по толстой веревке, Каум получил возможность рассмотреть ааги. Едва он пригляделся к их листьям, как сразу же с отвращением отпрянул. Каждый лист был сплошь покрыт черными подвижными язычками, шевелившимися между неисчислимым множеством острых криво загнутых зеленых клыков. Все это было маленьким, издалека незаметным.
Едва он взобрался на нижние ветви, то при первом взгляде обмер и долго бы стоял, открыв рот, если бы его не толкнули грубо в спину.
Перед его взором открылся целый город, расположившийся в кронах свидиг и меков. Изумленный взгляд скользил по