слышался конский топот.
Каум сверялся с солнцем, а также со своим внутренним компасом и уверенно вел небольшой отряд к намеченной цели. Слева от него стала виться Трапезная тропа – лишнее свидетельство правоты его внутреннего чувства.
– Тир-р-рли! – неожиданно донеслось до слуха Каума.
Внезапно тяжелая рука Омкана придавила холкуна к земле. Вторая рука великана пригнула долу Ира. «Тс!», зашипел он.
– Гр-р-р! – донеслось вскоре до их ушей со стороны дороги. – Фр-р! – Это была лошадь. Послышался топот копыт, приглушенный пылью тракта.
– Что делать будем? – проговорил один из воинов. – Сгул…
– Тише лежи. Пройдут, да дальше пойдем.
– Пес с ними идет. Как бы чего…
Все замерли.
Каум осторожно поднял голову и увидел, как по тракту ехали четверо всадников. Под ногами лошадей крутилось две здоровеные псины, обнюхивавшие пространство вокруг себя.
– Не, – пробормотал Омкан-великан, – не так будет… завидят… прознают. – Он вздохнул так, словно это уже свершилось.
– Владыка, пошли на дождя, – прошептал кто-то из воинов. И его молитву нельзя было отнести к неисполнимым, ибо с самого утра с северного края небосклона набегали тучи – приближалась зима. Вот-вот разродяться они потоками ливня. Вот-вот… да не разрождались!
Неожиданно одна из собак остановилась, приняла стойку и зашевелила ушами. Ее широкая страшная морда стала медленно воротиться в сторону залегшего отряда.
– Низиной выйдем, – прошептал Сгул. – Слышь, Омкан, низиной. Позади нас она.
– Слышу…
– Пес сюда глядит, – донесся голос Ира, и Каум увидел, что брат с тревогой смотрит на дорогу.
– Гр-р-р! – разнеслось с дороги.
– Кы! – звонко клекнул пасмас-весельчак. – Кы!
Дюжина пасмасов вскочила на ноги и полтора десятка копий и столько же топоров устремились к цели. Собаки, всадники и даже кони оказались мгновенно убиты.
– Ха! – зычно выдохнул Омкан. Он был доволен своей меткостью: его копье дрожало в боку умиравшего саарарца, а топор почти срубил голову собаке.
– Вышли, – победно произнесли воины. – Вышли. Хорошо…
Воины поднимались и пружинистой походкой шли к побитому врагу.
– Хорош зверь, – проговорил, обходя поверженную лошадь Омкан. Он присел на корточки и стал обрубать с умиравшего животного лучшие куски.
– Замри, – щелкнуло над дорогой.
– Чего?
– Замри, говорю. Страж.
Каум поднял голову, ища взглядом воина, но увидел мордочку небольшой собачки, которая с некоторым удивлением и негодованием смотрела на происходящее, попутно нюхая траву.
– Не спугните. Не двигайтесь. Я… – Сгул начал медленно заносить топор, чтобы метнуть его в собачку. Ни у кого не было сомнений, что животине оставалось жить недолго. Но вдруг мордочка исчезла, а со стороны равнин донесся протяжный вой.
Сгул от всей души выругался.
– Чего ж теперь, Омкан? – услышал Быстросчет вопрос брата. Он обернулся и увидел, что великан был бледен.
– Погоня, – прохрипел тот бескровными губами.
***
– Гнать теперьче нас будут, как зверя дикого, – задыхался Омкан. Пошел уже второй час, как воины безостановочно бежали по равнине. – С псами не отстанут от нас. Проклятый страж…
– Силы береги. Не дребеди зря, – оборвал его Сгул. – Далеко ли? – обратился он к Кауму.
