– По ногам бей их, – приказал Сгул и два лука, имевшиеся в отряде стали с удивительной меткостью разить врага по ногам благо кусты на локоть поднимались от земли на толстых ножках-стволах.
Когда пять саараров со стрелами в голенях свалились на землю, их командир отозвал наступавших назад. Едва они отошли, как на мятежников спустили свору псов. Вслед за ними побежали саарарские воины.
– Туда идем, – приказал Сгул и указал влево от себя.
Он отвел олюдей так, чтобы спрятанные воины оказались за спиной у атакующих. Там Сгул и принял бой.
Псы налетели на них в половину силы. Кусты делали свою работу. Собаки оказались достойными противниками. Он были поголовно перебиты, но им удалось сильно поранить одного воина из отряда. У него оказалось сильно повреждено горло. Воин лежал на земле, захлебываясь в собственной крови.
– Не подходи к нему. Ни к чему. Боги ясно указали, кому что, – прорычал Сгул, едва Каум двинулся с места в сторону раненного.
Саарарцы продирались сквозь кусты, громко ругаясь. Они усердно работали топорами и мечами. Пот лил с их лиц. Солнце входило в зенит. Зной усиливался, а на горизонте, от Чернолесь, снова наползала армада туч.
Когда между двумя отрядами оставались считанные шаги, предводитель саарарцев отозвал их назад. Им на смену уже шли свежие воины.
В этом маленькой битве, где Сгул умудрился и на открытом пространстве применить несколько хитростей, Быстросчет с удивлением отметил игру умов. Двух хитростей, двух опытов. Он вдруг осознал, насколько мало значили сейчас сила и верный удар, и как много зависело от изворотливости командиров отрядов. И с одной, и с другой стороны были умные предводители, и они играли. Играли в смертельную игру, намечавшую целью оплачивать проигрыш чужими жизнями.
Подходившие прикрывали щитами ноги, поэтому стрельба по ним от земли не принесла никаких результатов. Быстросчет с братьями приготовились защищаться. Их топоры слегка подрагивали от волнения.
– Не рубите. Колите, – порекомендовал им Омкан. В руке его был только кинжал.
За то время, которое ротация саарарских воинов предоставила Сгулу, он приказал каждому из воинов обрубить вокруг себя пространство в вытянутую руку шириной.
Меж тем, всадники снялись с места и стали заходить на рощицу так, чтобы оказаться за спинами мятежников.
Удар меча о топор и звон железа, который породило столкновение, был оглушительным. Дрожь пробежала по спине торговца, когда такое свершилось.
– Ар-р-р! – взревел Омкан, едва двое саараров приблизились к нему. С прытью, какую сложно было ожидать от такой большой туши, он устремился на них и, орудуя руками, как дубинами, а кинжалом, как иглой, в мгновение ока отправил обоих к праотцам. Этим самым он привлек к себе живейший интерес и вот уже четыре меча оказались направленными на него.
Ир принял удар меча с сиплым хрипом. Это был единственный звук, на который Каум успел обратить внимание. Последующие звуки были связаны для него только с всадником, который накинулся на него.
Торговец пожалел, что в Фийоларге он обучился хорошо лишь мечевому бою, а топора так и не узнал – взял лишь пару уроков. Ему пришлось тяжело, однако Бор помог ему победить, перебив саарарцу ногу. Лезвие топора с неожиданной легкостью пронзило доспехи врага и вонзилось в его плоть. Кровь бурным потоком хлынула из раны павшего, повергнув Каума в непродолжительный ступор, – он успел отвыкнуть от убийств.
– Дерись! – заорал ему Сгул, и этим вывел из оцепенения.
Каум бросился к убитому, схватил его меч, выбросил топор и уже увереннее ввязался в схватку с саарарцами, осаждавшими Омкана. Последний делал свое дело необычайно ловко и энергично. Едва тела его противников, павших от кинжала, образовали вокруг гиганта достаточно пространства, чтобы сделать по нему три шага, как Омкан отбросил кинжал и вытащил топор. Секира была огромной и оказалась страшнейшим оружием. Саарарцы это сразу ощутили на себе. За несколько мгновений сразу пятеро из них рухнули наземь, изрыгая кровь из своей плоти. Шестой бросился бежать, но его спина оказалась расколота как орех от одного удара топора, полетевшего вслед.
Конники никак не ожидали встретить такое сопротивление, поэтому слезли с коней в полном составе и всей массой, не менее шестидесяти мечей, пошли на мятежников, коих в живых осталось лишь восемь.
Сгул снова переместился так, чтобы свежие воины, продолжавшие лежать сокрытые листвой, оказались на правом фланге наступающих.
Опять завязалась ожесточенная рубка. Почти половины рощи уже не существовало. Она лежала изрубленная в щепы.
– Зови, – прохрипел один из мятежников. Он держался за живот, который был вскрыт саарарским мечом. – Зови их. Пора,
