– Ты, беллер!? – заревел ураган и схватил воду мертвой хваткой. – Я убью вас обоих. – Чернец не заметил, как тело охотника, выпущенное им из объятий, стало падать вниз. Вода подхватила Сына Прыгуна и осторожно погребла под своей поверхностью. – А-а-а! – бушевал черный маг, разбрасывая брызги вокруг себя с такой силой, что близлежащие леса потонули в ливне, обрушившемся на них, а луну затянуло пленкой из водяной капели.
Сын Прыгуна оказался в коконе, образованном из тел рыб-жуков. По стенам кокона медленно сочилась вода. Рыбы вынесли его на берег обмелевшей реки и положили у дерева, утонувшего много веков назад. Под стволом бились в иле рыбы, хватая широко открытыми ртами губительный для них воздух.
– Вот он, Слуга Танвера! – закричали неподалеку, и к людомару метнулась тень. Это наемник спешил убить его. Бежал, скользя по мокроте речного дна. За его спиной с ветвей свидиги взметнулась, прыгнув, массивная тень животного.
Резры готовы были вздыбиться над лежащим охотником и защитить его, но он сказал «таа» и отмахнулся. Набиравшая силу волна отхлынула обратно в реку.
Людомар вскочил на ноги и бросился бежать.
– Он убегает! Трус! Танвер, владыка мой, он бежит от меня! – закричал в дичайшем азарте наемник.
Охотник без труда бы убежал от преследователей, но чернец, боровшийся с рекой, высвободил одну из своих струй-рук, подхватил и олюдя, и соурра, и зашвырнул их перед людомаром.
Пес тут же бросился в атаку, но потерял левую переднюю ногу. Ловким движением Сын Прыгуна увернулся от чудовища и срубил ему ногу мечом, зажатым в руке. Упав, соурр покатился к реке.
Рипс с рыком набросился на ненавистного врага. Он бил изо всех сил. Наемник, наряду со своим братом, считался среди оридонцев одним из самых ловких и быстрых олюдей Владии. Людомар с трудом, но отбил все его атаки, и подобное произошло впервые в жизни рипса. Когда бы он знал, что охотник дрался с ним не в полную силу, наемник бы о многом задумался, но ему это было неведомо, а потому атаки на людомара следовали одна за другой.
Тем временем, соурр поднялся на оставшиеся ноги и, насколько мог быстро, поковылял обратно к месту схватки. Он набросился на людомара со спины и повалил его. Сколько ни пыталось чудовище сомкнуть челюсти на горле охотника, у него ничего не получалось. Сын Прыгуна извивался, как уж, под тяжелым телом собаки. Наконец, он выскользнул из-под пса и всадил меч ему в брюхо. Однако соурр словно бы и не почувствовал этого.
Дерясь одним мечом, людомар медленно отступал к реке. Она наполнялась водой. Чернец побеждал беллера. Соурр лишился части щеки у носа и на людомара скалился почти открытый собачий череп с плотью, лохмотьями свисавшей вниз. Рипс впал в безумие и безостановочно наносил удары.
Внезапно, людомар оступился и почти упал на бок. Наемник воспользовался этим и попытался всадить меч ему в живот, но тело охотника, упершись о камень, резко изменило положение, и клинок скользнул по ребрам. Выступила кровь.
– Гляди, Слуга Танвера. И у них есть кровь! Ха-ха! – орал рипс.
Соурр сжался пружиной и бросился всем телом на людомара. Тот повалился на спину и заскользил к реке. Пес обрушился на него, не заметив, как ноги Сына Прыгуна уперлись ему в грудь. Единое движение и тело пса, словно выпущенное из катапульты, было переброшено через охотника и полетело в реку. Собака дико завизжала, вмиг покрылась тельцами сотен резров и растаяла в их пастях.
– Погоди, не беги от меня! Трус! – в отчаянии закричал наемник, завидев, как людомар побежал к реке. Слуга Танвера не видел, как порыв ураганного ветра понесся в сторону охотника.
Сын Прыгуна разбежался и прыгнул. Резры расступились под ним и захлопнули водную гладь над его головой. Легкая рябь пронеслась вниз по реке со скоростью света.
Чернец со всей мощи впился своими руками-смерчами в водную толщу. Он перебирал ее, поднимая столбы брызг и дико ревел. Людомара нигде не было. Черный маг замер на мгновение, а после в едином порыве унесся прочь по реке, оставив своего слугу в одиночестве.
Рипс, тяжело дыша, с осторожностью подошел к реке, тронул пальцем ее гладь. Она была спокойна. Наемник напился, омыл лицо, выругался, и, устало ступая, побрел туда, куда унесся ураган.
Кинрагбар-диг
– Бей! – зычный голос взмыл, казалось, под самые небеса и подобно грому обрушился оттуда на покрытые шлемами головы орудийной обслуги.
