– Содержание дирижабля в доке Китежа сильно бьет по его карману, – заметил Брин.
– Месяц, – после недолгого раздумья произнес контр-адмирал. – Передайте Кириллу, что нам нужен еще один месяц для завершения… работ. После этого и он и Хельга будут вольны покидать Китежград в любое удобное для них время.
– Передам, – кивнул лейтенант, поднимаясь с кресла.
Несдинич окинул его взглядом и усмехнулся:
– Что, не терпится вернуться?
– Вы себе не представляете, Матвей Савватеевич, какие перспективы открывает для нас сотрудничество с Кириллом, – вздохнул Брин. – Он просто фонтанирует идеями! И, честно говоря, я удивлен, что, при всем его таланте, в работе с «Муреной» он ограничился по большей части лишь небольшими модернизациями имеющихся рунескриптов. Я ожидал большего.
– Я тоже, – заметил контр-адмирал, кивком отпуская подчиненного.
Тот щелкнул каблуками и исчез за дверью. А Несдинич, посверлив взглядом захлопнувшуюся створку, поднялся с кресла и, шагнув к окну, замер. Время от времени тревожащая его мысль о том, что гениальный мальчишка воспользовался своими знаниями о пресловутых алмазных накопителях или изобрел нечто равнозначное, ушла, оставив лишь легкое недоумение. Глупо? Может быть, но Несдинич не раз ловил себя на мысли, что в подопечные Мирону достался человек, достойный назваться его сыном. Такой же неугомонный, проблемный и шебутной! Никогда не знаешь, чего от него можно ожидать.
Месяц! Целый месяц я еще буду вынужден терпеть общество Хельги! Это наказание какое-то! С тех пор как «Феникс» ушел в очередной рейс, настроение сестрицы неуклонно шло вниз, что сказывалось на спокойствии нашего дома. И если поначалу регулярные телеграммы жениха еще способны были привести ее в благодушное состояние, то с течением времени этот «номер» перестал срабатывать. Хорошо дядьке Мирону! Прыгнул в почтовый бот и умчался в Новгород. А мне куда деваться?! От страдающей ерундой Хельги спасения нет, даже в кабинете! А у меня, между прочим, очередные экзамены на носу. Мне готовиться надо…
Нет, иногда и я позволял себе слабость и удирал от сестрицы куда подальше – если быть точным, то в гости к Алене, но даже с учетом моего дельтаплана делать это часто не удавалось. Просто потому, что далеко не всегда расстояние между Китежем и Новгородом позволяло воспользоваться таким способом передвижения, да и возвращаться в парящий город было проще на дирижабле. Мне одной попытки догнать Китеж и причалить на «свою» площадку, не попавшись на глаза наблюдателям обзорных башен, хватило за глаза, чтобы навсегда заречься проводить подобные опыты.
Это, кстати, было в тот же день, когда я впервые опробовал свой дельтаплан. Двадцать шестого мая, в день рождения моей Алены. Да, моей. Как она сама сообщила после моего феерического знакомства с ее только вернувшимся из рейса отцом, сей достойный человек отчего-то перестал говорить с ее матерью о грядущей свадьбе дочери. Точнее, о том, что «надобно нашей Алене жениха искать, а то ведь семнадцатый год идет, того и гляди в старых девах окажется». Хотя, подозреваю, меня в качестве будущей пары для своей дочки Григорий Алексеевич не рассматривал. Правда, и кости пересчитать не спешил, но это, скорее всего, оттого что пример старших детишек был перед глазами. Три здоровых лба, старшие братья Алены, пошедшие по стопам отца, увидев меня за столом во время празднования дня рождения их младшей сестрицы, после посиделок попытались выказать мне свое недовольство и нарвались. Как потом, смеясь, рассказывала Алена, ее братья еще неделю по вечерам себе дорогу «фонарями» подсвечивали.
Учитывая, что вразумление упертых баранов, так пекущихся о чести сестры, происходило на заднем дворе их дома, под приглядом Григория Алексеевича и под причитания женской части семьи Трефиловых, можно сказать, знакомство с этой самой семьей прошло удачно. Старший Трефилов, изначально не очень довольный зрелищем дочери, целующейся с «каким-то франтом», несколько подобрел, братья Алены, оказавшиеся не только коллегами-матросами, но и довольно толковыми ватажниками Словенского конца, получив по мордасам, посовещались и сошлись на том, что «ты вроде бы недурной боец, но если Аленка пожалуется, от расправы не уйдешь».
Ну а Марфа Васильевна закрыла все споры излюбленным методом… отходила всех участников веником… по-родственному, так сказать. Правда, уже после того, как на пару с дочерью обработала наши ссадины и ушибы.
Моими «боевыми ранами» занималась Алена, и я млел. А глядя на мою довольную физиономию, отец девушки разрывался между двумя чувствами. Судя по скрипу зубов, ему явно хотелось вломить мальчишке, заморочившему голову дочери, а по взглядам, бросаемым им в сторону хлопочущей над сыновьями жены, сам бы хотел оказаться в этот момент на их месте. Ну, тут я могу его понять. Супруга Григория Алексеевича, несмотря на зрелый возраст и четырех детей, выглядела чрезвычайно привлекательно, а уж учитывая, что сам хозяин дома только вернулся из долгого рейса… соскучился палубный старшина по жене. Ему-то хорошо, он дома и супруга рядом. А мне пришлось откланяться и возвращаться в Китеж. Учитывая, что за весь день мне даже на полчаса не удалось остаться с Аленой наедине… эх. Завидую, да.
Честно говоря, затевая всю эту катавасию с дельтапланом, я совсем не думал о том, чтобы возвращаться на нем в Китеж. Нет, я рассчитывал, что в обратный путь отправлюсь как белый человек, на почтовом боте. Мне и в голову не пришло, что, однажды выбившийся из графика, этот чертов дирижабль повторит такой финт в тот же вечер! А он и не повторял. Это я, идиот, не сверился с расписанием и соответственно не заметил такой простой вещи, как его смена! Летний вариант, оказывается, разнится с зимним на целый час.
Кто бы знал, чего мне стоило подняться в воздух на дельтаплане «с поля»! А времени на то, чтобы искать достаточно высокую точку старта, просто не было. Почтовый бот, на который я рассчитывал, оторвался от земли ровно в тот момент, когда я подошел к кассе для покупки плацкарты. Хорошо увидел в окне, как эта сволочь отправляется в полет. Пришлось менять на ходу планы и мчаться в дальнюю часть взлетного поля, где в наступающих сумерках меня труднее было бы заметить. А уж сколько сил я угрохал на то, чтобы «приручить» поток и заставить его поднять мой дельтаплан в воздух… Ох, даже вспоминать не хочется! Но закончилось все удачно. Дирижабль я нагнал, благо он не
