сказать: иметь цель для борьбы утомительно. Я так хотел бы, чтобы мы оказались дома!
Наконец он произнес это. В первый раз после того, что сделал, придя в Большой Центральный Зал, что в свою очередь привело к месяцам тренировок в космическом агентстве, прохождению сложных симуляций и полетам над стратосферой в условиях пониженной гравитации, вдобавок к их ускоренным курсам по продвинутой метеорологии и выживанию; после всего он в конце концов признал это.
— Я тоже.
Кэрис смотрит вниз на Землю, затем на индикатор воздуха Макса.
Макс фиксирует направление ее взгляда.
— Как думаешь, будет больно?
— Что?
— Остаться без воздуха.
— Говорят, безболезненно, как будто засыпаешь.
Кэрис знает, что задыхаться настолько больно, словно кто-то достает твои легкие из тела через нос, всю дыхательную систему дергает — нет, она сама содрогается, задыхаясь, моля о кислороде, но не говорит об этом.
— Вероятно, мы просто отключимся.
— Хорошо.
Очередной метеорит со слабым шипением пролетает мимо и беззвучно трескается рядом с ними, его кончина — своевременный знак препинания в разговоре. Кэрис вытягивает покрытые серебром пальцы, непроизвольно активируя флекс.
— Ой.
С включенным бесконтактным доступом в их шлемах появляются случайные символы, превращаясь в вопросительные знаки, когда она не может подобрать нужное слово. Он смеется над тем, как это неожиданно и глупо.
Кэрис выключает флекс, и текст исчезает с экрана Макса.
— Знаешь, я пробовала писать тебе письма, — говорит она, — когда мы были на разных Воеводах. Но ты и письма — понятия несовместимые.
— Да, извини. Я думаю, длинные формы текста накрылись медным тазом, после того как появились Стенные реки.
— Отчасти ты прав. Я просто подумала, что было бы весело иметь друга по переписке.
— Как меня только не называли в моей жизни, — говорит Макс, — но «друг по переписке» — это нечто новенькое.
— У тебя разве не было такого во время учебы? У меня был друг по переписке, живущий в очень отдаленном Воеводе.
На лице Макса появляется озабоченное выражение.
— Наверное, это потому, что ты довольно поздно попала в систему Ротации.
— Как странно. Большая часть моих впечатлений, вероятно, отличается от твоих и чьих-либо еще. Я никогда раньше над этим не задумывалась.
— Это делает тебя особенной.
Она нахмурила брови:
— Особенной в хорошем смысле?
— Особенно чокнутой. — Их энергия истощена, разговор идет с четвертью обычной живости, поэтому поддразнивание Макса получается ленивым и вялым. — Кэрис, чем бы ты занялась, если бы после всего попала домой?
— Публично выступала бы, рассказывая об опасностях поля астероидов. А ты?
— Нет, я серьезно.
— Серьезно? — переспрашивает она. — Не думаю, что мы сможем вернуться домой. У нас осталось воздуха на девять минут.
— Но если бы у нас получилось…
Кэрис сглотнула.
— Я хочу пить. А ты? Мы использовали один пакетик воды, но у нас остался еще один. Уверена, у нас есть время вместе выпить его.
Они лежали на песке в другой климатической зоне, как будто в иной жизни. На неделю отстраненные от тренировок из-за чрезмерной метеоритной активности, Макс и Кэрис закончили готовить жилые помещения своего нового корабля — «Лаерта» — и направились к пляжу, на северо-восток.
— Почему ты перестал использовать свою фамилию? — спросила Кэрис, она лежала, закрыв глаза, а пятна солнца танцевали на ее веках.
— Что?
— Я увидела это в руководствах после того испытательного полета, который мы провели на прошлой неделе.
Недавно они перешли от тренировок на симуляторах к настоящим космическим шаттлам, и Кэрис впервые пролетела над озоновым слоем. Она нервно наблюдала за Максом, подвесная система ремней вдавила его в сиденье, в ушах громко пульсировали двигатели, когда Кэрис оторвала шаттл от земли в вертикальном взлете.
