— Я должен был позволить тебе изменить твою фамилию. Прости.
Она пожимает плечами, насколько это возможно в космосе.
— Ничего страшного. Ты не хотел, чтобы я это делала, ясно.
— Все было не так! Просто ты подталкивала меня зайти еще дальше, чем мы уже были.
— Я? — В ее голосе звучит недоверие. — Бблыпую часть из этого ты сделал сам.
— Я бросил вызов всему, чему, как мне казалось, следовало, Кэрис. Мы были слишком молоды, чтобы осознавать свои поступки.
Она молчит.
— И все-таки… сделали.
— Да, но это не закончилось для нас ничем хорошим, не так ли? Я имею в виду, — он окинул жестом необъятное пространство небытия, — мы здесь. — Он обхватил запястье Кэрис, снова взглянув на ее индикатор.
— Не могу поверить, что мы умрем, — тихо говорит она.
— Мы должны это сделать.
— Сделать что?
— Нам следует взять одну фамилию.
У Кэрис удивленный вид.
— Правда?
— Определенно.
— Если нас спасут, мы можем быть Фоксами, когда вернемся на Землю…
— Никто не придет, Кэри. — Его голос ломается. — Нас не спасут, и у нас истекает время. Нам нужно взять одну фамилию прямо сейчас, пока не поздно.
— О черт. — Она начинает плакать. — Вот так я делаю вид, что все в порядке.
Они падают вместе в ужасной тишине. Они связаны веревкой, но Макс все равно держит Кэрис за запястье.
— Я бы хотела, чтобы мы могли прикоснуться друг к другу, — говорит она.
Макс отрывисто смеется, и отчаяние чертит свой путь по морщинам на его лице.
— Мне бы хотелось держать тебя. — Он протягивает руку, чтобы коснуться ее, но она упирается в стекло. Он начинает царапать перчатку своего скафандра.
— Что ты делаешь? — спрашивает она.
— Я хочу почувствовать тебя по-настоящему.
— Ты не можешь! Не нарушай вакуум, Макс, — ты погибнешь!
— У нас осталась пара минут, Кэри. — (У него — девять). — Мы также можем эффектно уйти, вместе. По крайней мере, это будет нашим выбором. Мы выберем смерть.
— Нет!
Но уже слишком поздно: Макс срывает перчатку, как пластырь, и они в ужасе смотрят на его руку, ожидая, что она усохнет, вздуется или посинеет, но ничего не происходит. Вместо этого его скафандр запечатывается на запястье, и он спокойно шевелит голыми пальцами в молекулах пространства.
Они с удивлением смотрят друг на друга.
— Мне кажется, вопреки нашей уверенности в собственных познаниях, на самом деле мы знаем не так уж и много, — замечает Кэрис.
— Еще один космический миф. — Он переплетает пальцы с ее ладонью в перчатке, и она продолжает смотреть на его руку.
— На что это похоже? Холодно? Горячо?
— Ни то ни другое. — Он поворачивает руку ладонью вверх и делает ей знак последовать его примеру. — Технологии продвинулись далеко. Я принимал те таблетки. Кроме того, мы в тени «Лаерта» и здесь никак не может быть абсолютного нуля. Давай. Я же еще не умер.
— Но в прямом солнечном свете ты поджаришься до хрустящей корочки.
— Маловероятно в следующие пару минут. Давай, Кэрис, — уговаривает он ее. — Сделай это со мной.
Она кивает, затем медленно берется за серебристый неопрен, пленяющий ее руку, и тянет. Чувствуя, что ткань деформируется под ее прикосновением, Кэрис ожидает услышать, как она рвется, издавая соответствующий звук, но из их системы связи не доносится ничего. Она засовывает оторванную перчатку в карман и протягивает Максу обнаженную руку, а он, вместо того чтобы взять ее, быстро обвязывает торчащую нитку вокруг безымянного пальца Кэрис.
— Что это? — спрашивает она.
— Теперь у нас одна фамилия, и мы должны быть названы одной семьей.
— Как странно. — Кэрис смеется, но на самом деле она растрогана.
— Я всегда любил шикарные жесты, — говорит он. — Я должен был сделать это давным-давно. — Они переплетают голые руки и нежно прикасаются своими стеклянными шлемами друг к другу. — В прежние времена я подарил бы тебе кольцо с бриллиантом.
— Господи. Представляешь, как это носить такую силу на пальце? Они разве не знали?
— Они думали, что это сверкающий аллотроп углерода.
