расплывались в улыбке: Сила помогла мне восстановиться после вчерашнего! Почуяли родимые мои псиониды, что их хозяина вот-вот кондрашка хватит, и забастовку предпочли свернуть.
Самая близкая аналогия, пришедшая мне тогда в голову, это Великая Отечественная. Я и читал, и слышал от многих людей, что у бойцов Красной армии в ту войну включались защитные резервы организма и почти никто из солдат не болел насморком или ангиной. Может, это всё и миф… даже наверняка: за четыре года всякое может случиться с человеком и его организмом. Но лучшего сравнения я найти не сумел.
А ещё вспомнил, как советское командование строго пресекало любые проявления мести со стороны наших солдат по отношению к поверженному врагу…
Теперь я понимал, почему Шад с Астилой так настойчиво гасили во мне злость: Тёмная Сторона могла дать мне столько же, если не больше сил, как и Светлая, и гораздо быстрее – но какой ценой?
Я думал о ростовщиках или банках, налево и направо раздающих «лёгкие» кредиты: без истории, без паспорта, без условий – только возьми, возьми, возьми!.. А потом, когда придёт пора расплачиваться, выяснится, что ты не удосужился прочитать небольшое примечание, напечатанное самым мелким, почти незаметным кеглем на оборотной стороне страницы. И в твою дверь постучатся крепкие парни из коллекторского агентства. С ходу пробьют тебе печень, засунут в рот кляп, запихают тебя в заблёванный багажник, отвезут в лес или подвал и там начнут…
Избивать меня начали с первых минут тренировки, без напутствий и разминки. Всё шло по прежнему сценарию: я заносил меч, натыкался на стремительную контратаку… и, потирая свежие синяки, поднимался с пола. Иногда сценарий очередного раунда чуть менялся: мне то «отрубали руку», то «душили», то «закалывали» в живот, грудь, горло, спину…
Было это и больно, и утомительно, и очень обидно. Вот только теперь я почему-то почти всё время улыбался. Наверное, больше внутрь себя, чем наружу. Там, внутри, в глубине каждой из моих клеток, маленькие ленивые псионидики учились заботиться о своём странном хозяине.
Хозяин явно желал быть забитым насмерть, а какой же симбионт допустит такое? Тем более симбионт разумный… и не искалеченный прикосновением Тёмной Стороны Силы.
Сам себе не мог поверить, но в один прекрасный момент фехтовальное мастерство моё вдруг резко пошло в гору.
34
Разумеется, я понимал, что стать по-настоящему сильным мечником мне уже не суждено. Слишком поздно начал, слишком мало у меня времени и способностей… слишком серьёзные испытания мне предстояли бы, реши я пойти этим путём. Но я и не собирался. Пока мне было достаточно почувствовать ту самую малость, которую никак не удавалось уловить прежде: свою принципиальную способность управляться с плазменным мечом.
– Сила любит тебя, Мак! – жизнерадостно приговаривал мастер Шад. – Не знаю, как ты раньше ничего себе не отрубил?!
А я знал: память Рейвана хранила меня от самых нелепых и опасных ошибок. Мне не удалось укокошить себя самого, а для начинающего форсера далёкой галактики это уже достижение. Но только теперь меч в моей руке превращался в оружие, способное убивать Одарённых.
Помните, как в институте говорили: «Забудьте всё, чему вас учили в школе»? Чушь собачья. Любая мелочь, от базовых стоек до подсмотренных в кино приёмов, каждая крупица опыта, полученного мной на ролёвках, хват рукояти, который довелось однажды видеть у знакомых сайберфайтеров, – всё шло в дело. Внезапно заработали приёмы, которые я ухватил на занятиях по историческому фехтованию. Не скажу, что заработали идеально, но перестали быть набором движений, которые Шад и Астила раньше просто игнорировали, обходя любую мою защиту.
Секрет оказался не в приёмах: боевое искусство Одарённых ничем особенным не отличалось от обычного земного фехтования. Если, конечно, не брать во внимание всевозможную акробатику, от попыток освоения которой я отказался сразу и наотрез. Вон, в «Звёздных войнах» граф Дуку прекрасно обходился без беготни по потолку (хотя мог, мог, собака!..) и при этом бойцом считался крутейшим. Значит, не так и важна вся эта киношная мишура. Единственный условно-акробатический трюк, который я решил использовать, – это прыжок Силы, позволявший резко сократить дистанцию до противника. Но прыгал-то я давно, как начал на «Вершине Зендера», так и продолжал… Не в прыжках заключался секрет победы.
Секрет заключался в… ну, можно назвать это предвидением.
Если объяснять попросту, дзингай рубился не с настоящим врагом. Дзингай фехтовал против некоего воображаемого противника, образ которого располагался в будущем. Всего на несколько мгновений в будущем, потому что даже самый мощный Одарённый не мог предвидеть ход боя дольше чем на несколько мгновений, но этого было достаточно.
«Бой с тенью». Твой меч парирует удар, который ещё не начат, ты наносишь удар туда, где противник только собирается оказаться… Вот и всё. Так просто, правда?
На словах всегда всё просто.
«Тень» Силы прекрасно работала, пока ты сражался с неОдарёнными. Как только в поединке сходились два форсера, ситуация менялась. Из двоих одинаково быстрых Одарённых побеждал тот, кто лучше заглядывал в будущее. Потому что он мог предвидеть ответ противника на свой ответ на ожидаемые действия противника – и изменить свой ответ. А самые продвинутые бойцы вообще умели управлять чужой «тенью», внушать ей ошибочное видение будущего. А самые-самые…
Вот теперь стало сложно. Даже на словах.
Давно, ещё на Земле я читал о физическом эффекте, который назывался как-то вроде «квантовая предопределённость». Читал, но ничего, конечно, не понял: надо было вместо социологии идти на технический факультет. Может, эту самую предопределённость Сила и использовала каким-то неизвестным мне образом. Сильно подозреваю, что версию с предвидением Шад с Астилой подсунули мне лишь потому, что я был не в состоянии понять и принять более корректное описание механизма. А ещё подозреваю, что они
