Чтобы не показаться слишком любопытной, я снова выждала паузу. Ткнула заостренной палочкой заячью тушку, кое-где мясо покрылось хрустящей корочкой, она потрескалась и исходит соком. При мысли о нежной зайчатине рот наполнился слюной.
– Сказка про ворона, – проговорила я терпеливо и голодно сглотнула.
Варда снова поморщился и покрутил ладонями так, будто подгребает воздух к животу:
– И ты туда же.
– А что такого?
– Не люблю бредни шаманов, – отозвался он.
Я не унималась:
– А все-таки.
Варда вздохнул.
– Вообще, о вороне ходят разные легенды, – проговорил он. – Но все сводятся к тому, что он помогает путникам.
– Зачем им помогать? – не поняла я.
Рыжий странно посмотрел на меня:
– Все путники мечтают о покровителе. Поскитайся пару сотен лет, поймешь.
– Значит, птица охраняет тех, кто в дороге… – произнесла я задумчиво.
– По одной из легенд, – нехотя начал Варда, – когда-то существовали древние эльфы. Обладали сильной магией, тайными знаниями, все как полается. Между кланами вспыхнула война. Из-за своей неуемной силы перебили друг друга. Но один эльф не участвовал в сражении. Он считал, что спастись можно в новых землях. В общем, обернулся вороном и с тех пор помогает странникам. Вроде хранителя движения.
Я заслушалась, воображение моментально нарисовало долины, всемогущих эльфов с дворцами и яствами, у всех по гаюину, обязательно белому и по два… нет, по три единорога.
Варда продолжил:
– Это легенда Чумнолесья. У эльфов разлома – своя легенда.
– О чем? – встрепенулась я.
Варда пожал плечами:
– Не знаю. Темных уже пять тысяч лет не видели.
– А у солнечных? – спросила я, косясь на Лисгарда.
Варда ответил:
– Они, кажется, вообще о ней не слышали. Хотя лучше спроси сама.
Рыжий перевернул вертело с тушками, от которых уже пошел одуряющий запах, я потянула носом и облизнулась. Рыжий кинул быстрый взгляд на меня и хмыкнул.
– В общем, подумай, надо ли тебе бежать на край земли, – посоветовал он. – Все-таки Золотой Талисман – легенда.
В затылке появилось знакомое тепло, уши угрожающе поднялись, в кончиках быстро запульсировало, как после бега. Я вцепилась в край плаща, который нацеплял мелких травинок с земли.
– У каждого должно быть то, за что готов умереть, – огрызнулась я.
Варда хмыкнул:
– Смелая, что ли?
– Может, и не смелая, – ответила я. – Но если не верну память, буду мертвая. Умение ходить и разговаривать не подразумевает жизнь. Вон смарги тоже шевелятся, воняют, как трупы, но шевелятся.
Варда улыбнулся уголком рта, глянул куда-то вверх, словно извиняясь за то, что такой замечательный и великолепный.
– Язык у тебя острый, а с виду и не скажешь, – проговорил он.
Я вперила в него раздраженный взгляд, в надежде, что испугается, он лишь усмехнулся и принялся вытирать нож, которым разделывал зайцев.
– Слушай, если ты все забыла, могу рассказать, как мир устроен, – предложил рыжий.
Я прошипела:
– Мне Лисгард рассказывает и вполне справляется.
– Да, вижу, – хохотнул Варда. – Наверно, когда я вытаскивал вас из каменных лап, он именно этим занимался. На практике показывал.
– Что ты вообще к нему привязался! – вспылила я. – Он солнечный эльф, откуда ему знать, что творится за пределами Светлолесья?
– Вот именно, – согласился рыжий. – Именно.
Из травы высунулась любопытная мордочка ласки, блестящий нос задергался, отсеивая запахи. Зверек испуганно посмотрел на рыжего, затем шевельнув усами, перевел взгляд на меня.
Я протянула ладонь и поманила малявку пальцами. Ласка осторожно подняла одну лапку, проверяя – не обманываю ли, затем покрутила головой, сжалась и в два прыжка
