Он положил ладонь на рукоять и сказал:
– Ну-ну, солнечный, ты полегче. В ее словах есть доля правда – отбиться не сможем.
Всадники приблизились и окружили плотным кольцом. У всех подбородки вздернуты, на благородных лицах непроницаемое спокойствие. Волосы туго заплетены, хотя всегда считала, что косы – прическа для эльфиек. Но в воинственности этих эльфов сомневаться не приходится. Наверное, волосы убирают для удобства в бою, чтоб в лицо не лезли.
Броня как на подбор – ковали по одному заказу. Единороги беспокойно фыркают и роют копытами землю, все, как один, похожи на Арума.
Вперед выехал высокий эльф с глубоким шрамом на щеке, оказывается, он остановился перед высокородным, признав в нем лидера.
– Далеко собрались, милорды? – проговорил он бархатным голосом.
Рыжий смерил солнечного таким взглядом, будто уже разрубил пополам и любуется ювелирной работой. Он выступил вперед и сказал, глядя в лазурные глаза белоухого:
– Мирные эльфы. Идем через Межземье.
Воин смерил его пренебрежительным взглядом и скривился.
– Если вы не заметили, милорд из Сильвирела, – сказал он снисходительно, – я обращался не к вам. Кроме того, мирные через Межземье не ходят. Сдайте оружие. Нам не нужны неприятности.
Он поправил локон гривы, которую едва придерживал пальцами, и выжидающе уставился на Варду.
Пришлось подчиниться, это не кучка разбойников на привале, чтобы раскидать их, как новорожденных котят. Здесь хорошо обученные, умелые бойцы.
Осторожно, стараясь не распахивать плащ и не поднимать головы, я вытащила керис. Темный клинок пришлось распластать по ноге и прикрыть плащом, чтоб незаметно было.
Затем медленно протянула в сторону изогнутую рукоять, держа двумя пальцами за лезвие. Один из воинов быстро подхватил и передал эльфу со шрамом.
Солнечный удивленно приподнял бровь и присвистнул:
– Ничего себе. Зачарованный керис, такие только шаманы изготавливают.
Он чуть наклонился и попытался заглянуть под капюшон. Я сильней наклонила голову, понимая – он не из армии Эолума, иначе уже давно догадался бы, кто мы такие.
Солнечный разочарованно хмыкнул, затем обернулся к остальным.
– Ведем к командиру Эолума. Полагаю, у него найдутся к вам вопросы, – проговорил он, бросив на меня многозначительный взгляд.
Его единорог развернулся и зашагал прочь.
Внутри все рухнуло, я затравленно глянула на Лисгарда, потом перевела взгляд на Варду. Тех тоже разоружили и жестами указали встать рядом со мной. Кольцо всадников сузилось, тот, что был ближе ко мне, свесился с единорога и прошептал горячо:
– Ты, наверное, темная? Никогда не встречал темную. Правда, что у темных под…
Он не закончил, Варда посмотрел на него дикими глазами, гвардеец со звуком захлопнул рот и замер, повиснув на боку единорога. Если у него и вертелись какие-то двусмысленные слова во рту, то они прилипли вместе с языком к нёбу.
Волна отвращения и злости расползлась из центра грудной клетки, пробежала по коже жгучими мурашками, хорошо, что не видно, как трясутся губы. Мысленно поблагодарила рыжего.
Я осторожно приподняла голову так, чтобы оставаться под капюшоном, и прошипела в лицо гвардейцу:
– Сунешься ко мне, лишишься важной части тела.
Солнечный изумленно отпрянул, видимо, привык, что все млеют от его безупречной физиономии и сияющей кожи. По отряду, словно шорох паучьего шелка, прошелестели сдержанные смешки.
Варда сурово посмотрел на меня, в глазах решимость и злость. Такие, как он, не любят терять контроль, а оказываться в плену – тем более. Но сейчас не время для геройств, нужно выждать момент и действовать по обстоятельствам.
Сбоку Лисгард сжимает в ладонях рукояти клинков, смотрит исподлобья взглядом эльфенка, у которого отняли светлячка, но обещают отдать, когда съест кашу.
Думала, если забрали оружие, то свяжут, но гвардейцы лишь обступили на достаточном для удара расстоянии и бесстрастно косятся.
Потом мы быстро спустились с холма и остановились у заброшенной избушки, солнечные рассредоточились и внимательно наблюдают за нами. Кажутся расслабленными, но пальцы на рукоятях, а взгляды холодные и внимательные.
В середине отряда сверкает карета, дверцы в витиеватых узорах и крупных цветах из золота, над окном переливаются маленькие синие камешки. Колеса широкие, подходящие для путешествий по бездорожью. Впереди упряжка из четырех единорогов, те покачивают головами, красные глаза смотрят устало, но рога блестят грозно.
Карета скрипнула и качнулась, откинулся сиреневый полог, из прохода шагнул высокий сапог. Из-под полога высунулась белобрысая голова с волосами до пояса. В маленьких светлых глазках недобрый огонек, левое ухо надломлено в сторону и нелепо дергается на ветру. Броня сияет так, что глаза слепит. На поясе огромный меч, все доспехи расписаны мелкими рунами и покрыты слоем серебристой пыльцы.
Он зыркнул на нас из-под изогнутых бровей и легонько щелкнул пальцами. Тут же непонятно откуда выскочил паж с мягкой табуреткой. Он согнулся в почтительном поклоне, поставил стул и исчез за каретой.
