– Тогда можно хоть сейчас домоводство отнимать, я им с малолетства владею!
– А вот и поглядим. И еще. Покуда Посвящение не настало, в запретный лес Великой матери тебе соваться не след. Поняла?
– Да, – вдруг севшим голосом ответила Немира. После отъезда Войтеха дивная чаща стала отдушиной, спасением, а тут…
– Тяжко будет, но придется потерпеть. Всего седмицу, – темные очи так и буравили бледный лик.
– Да, – выдохнула девица, понимая, чего ей будет это стоить. Всего седмицу… Целую седмицу! Такую длинную седмицу. Целых семь дней она не сможет встречаться с дедушкой лесуном, целых семь дней она не будет ведать, жив ли ведьмарь…
– Ступай. Сыщи Пульхерию. Она расскажет, какой урок тебя ждет сегодня.
Немира затворила деревянную охранительницу и поплелась по длинному коридору. Но искать волхвицу и не потребовалось – силуэт словно отделился от каменной стены и преградил путь:
– Ну? Что тебе матушка сказала?
– Сказала, чтоб семь дней в лес не ходила, – грустно выдохнула новоиспеченная ученица.
– А про уроки?
– Велела грамоте обучиться, лекарскому делу, а еще домоводству, – на последнем слове Немира скривилась. – Только домоводство мне незачем. Во-первых, замуж я не пойду, а во-вторых, и так все умею – мамка научила. Вместо него я лучше у Ратмира поучусь.
– У Ратмира? – волхвица, не поверив, часто-часто заморгала и смешно вытянула шею.
– Ага, – улыбнулась девица. – И Ружа дозволила!
– Но зачем это тебе? – и тут старуха сощурилась. – Неужто до сих пор глупости из головы не выкинула? Пойми ты, не для тебя ведьмарь бродячий.
Девица упрямо поджала губы, показывая, что спорить не собирается. Но и от замысленного отступать она не помышляла.
– Погодь тут, я сейчас, – старуха цокнула и, постучавшись, вошла в келью к старшой сестре.
Немира чуток потопталась на месте, а затем все ж прильнула ухом к прохладному брусу. Да только уж больно толстым тот был – хоть затаивай дыхание, хоть замирай, а ни звука не пропустит. Девица досадливо оглядела преграду – кажись, такие двери вовсе не от ворогов в храме установили – и едва успела отскочить, как из покоев Ружи вышла Пульхерия. От довольного вида старухи у девицы даже сердце застучало чаще – авось верховная волхвица передумала?
– Добре, – сияла старуха, ажно помолодела, – вот теперича и покажешь, что умеешь.
Немира вопросительно подняла брови.
– Самое время обед сготовить.
– Обед? – переспросила подопечная и тут же услышала, как заныл собственный желудок. В этом каменном мешке и не разберешься сразу: утро ли, вечер, а может, и вовсе ночь. – Ладно.
Пульхерия привела Немиру на кухню. Девица оказалась тут впервые – до последнего ела, вернее, клевала принесенное волхвицей у себя в келье наедине с горькими воспоминаниями. Просторное каменное помещение встретило множеством вкусных ароматов. Оно не имело окон, но не давило, подобно бесконечным тоннелям, в которых Немира нередко чувствовала себя мышью, забредшей в чужую нору. Посреди комнаты пылала растопленная печь, наполняя воздух и стены теплом и уютом. Под потолком на тяжелых цепях висело два длинных стола. «И кто ж их спускает-то?» – подивилась было девица, но тут же припомнила о силе волхвиц. А когда навстречу вышла высокая дородная повариха средних лет, так и вовсе оставила догадки – такая коня на скаку остановит, что ей стол снять?
– Вот, ученицу к тебе привела, – вместо приветствия выдала Пульхерия.
– Добре, заждалась уже! – От громкого окрика не только Немира вздрогнула, но и мелко задрожала посуда, ютившаяся на полках у стен. Женщина закатала серые рукава, обнажив крепкие предплечья, и с легкостью подняла здоровенный горшок, полный ароматной жижи, да сунула в печь. Пожалуй, из такого можно было полсела накормить.
– Как звать? – На румяном или красном от печного жара лице растянулась добродушная улыбка.
– Немира.
– Ну а я Леля. Блины печь умеешь?
– А то! – уверенно ответила девица и, вздернув подбородок, оглянулась на Пульхерию – пусть не думает, что она только горевать горазда! – только той уже и след простыл.
– Тогда приступай.
Леля нарадоваться не могла на расторопность помощницы да почти сразу перевела ее из учениц в поварихи и позволила приходить, когда девица сама того пожелает. Немира решила, что, покуда Ратмир не вернется, станет помогать доброй женщине. Все ж лучше чем-нибудь себя занять, чем снова в грустные думы погружаться. Тем паче нынче, когда лес под запретом.
– Скажи, Леля, а тут все жильцы да гости Лунного храма снедают?
– Все, если не при смерти и хворобой заразной не страдают.
Скоро помещение заполнилось людьми. Девица даже и не предполагала, что в Лунном храме столько народу ютится – в основном волхвицы, но немало и пришлых оказалось, к тому ж мужчин, среди которых девица разглядела Ратмира, двух изъеденных оспой пожилых мужчин, безногого и пяток мальцов лет семи-восьми. Как ни старалась Немира, но среди женщин так и не выискала ни одной, в чьем лике смогла бы прочесть печаль, от коей захотелось бы выть. Даже одноглазая девица, ровесница самой Немиры,
