рот, – велел страдальцу с больным зубом.
У кузнецов орхо торговля шла ни шатко ни валко. Им, непривычным к праздности, быстро надоело без особого толку торчать на солнцепеке. Оставив проводника приглядывать за товаром, прогуливались по кузнечному ряду, со сдержанным интересом наблюдали за чужой работой. Проводник честно отрабатывал плату – отгонял от гляделец гримасничающую детвору.
Проходя мимо, старейшина Силис всмотрелся в туманное отражение на глянцевой бронзе, то ли полированной, то ли навощенной чем-то. В голове всплыл голос отца: «…секрет изготовления чуда из чудес – прозрачной посуды и отражающих пластин, вырубленных из воды. Из необыкновенной воды – застывшей без холода». В бывальщине, рассказанной когда-то отцом, бесхозную укладку с украшениями прихватил на базаре бесчестный нельгезид. Драгоценности, зараженные смертельной болезнью, стали причиной гибели не только его самого, но и целого городка… Выходит, никто в ближних краях так и не выведал, как делать застывающую без помощи холода воду. Силис убедился, что кузнецы орхо точно не владеют чудесным секретом.
Зато нельгезиды привезли давно не виданный кытатский шелк. Несколько свертков тончайшего полотна струились с прилавков маслянистыми воздушными волнами. У Силиса дыхание перехватило от сказочной красоты травяных узоров. Девицы и молодайки, ахая, толпились вокруг.
– Что просишь за кусок на платье? – спросила торговца одна из девушек, перебирая пальцами прохладное крыло шелка. Силис узнал Олджуну. Вспомнил, как Эдэринка говорила, что замуж приемная дочь Хорсуна почему-то не торопится.
– Две двадцатки соболей… э-э, так и быть, на пяток меньше, – любуясь красавицей, заулыбался нельгезид. – Таких же темных, как твои брови. Станешь брать – договоримся.
– А за эту рухлядь отдашь? – осведомился охотник, на руке которого висела огромная шкура полосатого ба?бра. Этот лютый зверь чрезвычайно редко забредал в Великий лес откуда-то издалека.
Меняла подхватил тяжелую шкуру, с видом знатока прогладил по длине. По черным и рыжим поперечным полосам пролился мягкий солнечный блеск. Торговец сбыл немало бабровых шкур с востока на запад и понимал в них. Он старался не выдать восхищения, но глаза заблестели. Недаром говорят: глаза хвалят, пальцы выбирают, а одобряет только сердце!
– За такую – да, – выдохнул и добавил поспешно: – Если еще пару-тройку собольих накинешь…
Охотники взмахивали тугими беличьими связками, придерживали ладонями пружинистые стопки белоснежных горностаевых шкурок. Торговцы пересчитывали хвосты, щупали ворс и мездру отменного меха.
Из толпы вынырнула Эмчита с поводырем – Берё увлекал ее прочь. Раздражающе навязчивые запахи издавали коробочки со смолами для умащения тела на прилавке старого нельгезида. Слепая, кажется, что-то у него выторговала.
– Наше почтение предводителю славной долины, – поклонился он Силису, отставляя в сторону красивый берестяной ларец тонготской работы. – Не желает ли уважаемый старейшина снять пробу с редкостного напитка? Бьюсь об заклад, в Великом лесу еще никто не вкушал подобного.
Вскрыв зубами коричневую печать на горлышке высокого глиняного кувшинчика, меняла выдернул деревянную пробку. Пахнуло резко и горько, как от застоявшегося в симире хмельного кумыса.
– Гляди, вот я сейчас пролью эту жидкость в огонь, и она воспламенится.
Из наклоненного над догорающим костром кувшинчика пролились прозрачные капли. По виду обыкновенная вода, они действительно вспыхнули ярким голубоватым пламенем. Ошеломленный, Силис отпрянул.
– Поистине драгоценное питье, – пропел нельгезид, заглядывая в глаза, – его не надо бояться. Его надо вкушать, наслаждаясь.
– Желудок не загорится?
– Горло обожжет немного, но вреда не будет. Волшебный напиток согреет нутро, полетит по крови веселым дыханьем. Нет для человека милее питья, чем это. Оно вселяет бодрость в тело, дарит тепло и радость. Хочу угостить тебя, досточтимый владыка именитых аймаков Элен. Выпей со мной, прошу.
Силис с опаской отпил из поднесенной чашки и не сумел сдержать кашля. Горло впрямь будто обдало огнем, аж слезы брызнули и глаза полезли на лоб.
Торговец, смеясь, похлопал старейшину по спине:
– Ну как?
– Добро, – прохрипел Силис.
– А ты еще выпей, – посоветовал купчий. – По второму разу всегда лучше идет.
В самом деле, с каждым глотком пилось легче. Силис осушил чашку. Скоро ему стало совсем хорошо, жарко и празднично, голова
