— Если автомобиль ведет не зомби, — ответил Левченко, — то да, пусть едет. Хоть и зомби.
— Бандиты, — сказала Ингрид с отвращением. — Робингуды проклятые!.. Подло, из засады…
Я промолчал было, из засады бьют на любой войне и в правительственных войсках, но ей начали поддакивать, я прислушался, и хотя я не так уж за справедливость, кому она нужна, но одновременно попирается также истина, я вздохнул и сказал медленно, но по-профессорски внушительно:
— Как бы вам это сказать помягче… на мой взгляд, в ИГИЛе честнейших и благороднейших людей больше, чем в России и Европе, вместе взятых. В России, Штатах и Европе заняты прежде всего тем, как купить новый крутой смартфон и вдуть жене соседа, а в ИГИЛ из той же России, Штатов и отовсюду из Европы едут те, кто разочаровался в западных ценностях, в самом деле обесценившихся, и честно хотят установить счастье и справедливость во всем мире.
Челубей пробормотал враждебно:
— Профессор, вы что-то не то говорите…
— Почему? — ответил я. — Это абсолютно верно. Другое дело, что когда за дело берутся чистосердечные романтики, заканчивается либо кровавым термидором Франции, либо режимом Пол Пота, либо даже событиями на Украине… Вы не читали планы декабристов, что те хотели осуществить в России под властью диктатора Трубецкого, если бы удалось убить царя и захватить власть?.. Это была бы резня почище, чем во Франции, а нескончаемые войны по завоеванию мира гремели бы на всех направлениях!
Левченко сказал сдержанно:
— Я читал.
— Потому, — сказал я, — в военном отношении ИГИЛ сам по себе обречен. Но соединенная мощь Запада в состоянии уничтожить только людей и коммуникации, но не идею справедливости.
Некоторое время они молчали, наконец Челубей крякнул и сказал с неохотой:
— Во всяком случае, Запад потерял привлекательность в качестве честного и благородного рыцаря. Деньги там выше любой справедливости.
Ингрид сказала с обидой:
— И что… ИГИЛ справедливее?
— Выглядит справедливее, — уточнил я. — Но, добиваясь такой справедливости, пришлось бы уничтожить даже не половину населения всей планеты, а почти всех… Внимание! Слева!
Ингрид вскинула автомат раньше всех, впереди из-за камней приподнялся боевик с автоматом на изготовку.
Левченко крикнул:
— Всем лечь!
Ингрид резко пригнулась, Левченко выстрелил, едва не сорвал с ее головы темный платок. Человек с автоматом дернулся и упал спиной на каменную стену.
— Не понимаю, — проговорил Челубей в недоумении, — зачем привстал? Мог бы лежа… Ах да, романтик! Человек должен жить и умереть красиво.
— И уйти к гуриям, — напомнил Левченко. — Это Затопек все еще не решил насчет семидесяти двух, он у нас серьезный и расчетливый, а эти романтики еще не соображают, что занадто, то не бардзо…
Я поглядывал то на экран планшета, то вперед, сказал наконец:
— Ингрид, еще один… на этот раз справа. Вон за тем деревом впереди…
Часть III
Глава 1
Она развернулась и моментально выстрелила с такой скоростью, что, возможно, может потягаться даже со мной. Боевик
