Хальдуна и многих других мыслителей Востока и толкователей ислама.
Наконец он откинулся на спинку кресла и сказал с уважением:
— Вы знаете Коран. Я, шейх племени Рассветные Горы, еще не встречал таких знатоков…
— Еще бы не знать, — ответил я. — Это же главная книга мира. Начните любую суру, и я продолжу. Шестьсот лет христианство уже правило миром к тому времени, когда Мухаммад, будь благословенно Его имя, получил Коран.
Он наклонил голову.
— Учение Христа — великий подарок Аллаха. Но за шестьсот лет люди начали уклоняться от заветов Всевышнего, и потому он прислал пророка Мухаммада.
Я произнес с благоговением:
— И потому Коран строже, четче и правильнее Нового Завета, так как в его законах нет многочисленных ошибок предыдущей Святой Книги.
Он повторил задумчиво:
— Вы знаете Коран на уровне муфтия. Почему?
— Настоящие люди тянутся к мудрости, — ответил я. — Вы же знаете, почти все черные в Штатах уже приняли ислам, а сейчас в него переходит все больше белых американцев.
Он наклонил голову.
— Знаю. Но все равно услышать такое приятно…
— Опасность Корана для Европы еще и в том, — сказал я, — что почти всякий христианин, прочитавший Коран, принимает ислам. Если вам интересно, то многие российские солдаты, попавшие в плен в Афганистане, приняли ислам… но не это главное! Могли принять под угрозами, как обычно о них говорят, но уже дома никто из них от ислама не отказался, вот что удивительно. Хотя приходится терпеть унижения, увольнения с работы, скандалы дома, отказ родителей от такого сына…
Он проговорил с удовольствием:
— Это в самом деле… говорит о силе ислама.
— Великие идеи воспламеняют сердца, — сказал я. — Еще как воспламеняют! Идея коммунизма зажгла сердца всех благородных людей мира, во всех странах появились коммунистические партии… Жаль, на энтузиазме легко разрушать, а когда доходит до строительства, энтузиазм быстро истощается.
— Сила Корана не истощится, — сообщил он.
Я ответил с тяжелым вздохом:
— Увы, в современном мире строить можно только на личной выгоде, острой заинтересованности, договорах, своевременной оплате… Слово чести уже не котируется! Без юристов никак, всяк старается друг друга обмануть, обжулить, это называется добросовестная конкуренция, рынок…
Он поморщился, на выразительном, как у большинства стариков, лице отчетливо проступило отвращение.
— Это отвратительно.
— Еще как отвратительно, — согласился я. — В чем-то вы даже ближе к будущему, чем западники. Вы уничтожаете языческие статуи, которые охраняет Запад, чуть ли не поклоняясь им… да что там, уже, стыдно сказать, поклоняются!..
Он спросил с недоверием:
— Вы в самом деле полагаете, что их надо разрушить?
— Конечно, — ответил я уверенно. — Мир идет к светлому будущему, предначертанному Пророком, да будь благословенно Его Имя! Люди, перестраивая себя, станут совсем другими существами!.. И разве этим существам из стали и синтетических волокон будут дороги эти каменные идолы, вытесанные дикими людьми десять тысяч лет назад?.. Или старинные здания, в которых изначально не было никаких удобств?
Он чуть наклонил голову, не сводя с меня испытующего взгляда.
— Ты прав… хотя это звучит… непривычно даже для умеренных мусульман.
— Эти старинные здания и статуи, — сказал я с жаром, — не нужны даже сейчас, ислам против всякого язычества!.. Мир будем иным и прекрасным, а эти руины, которыми обязаны восторгаться, тянут нас в прошлое, где тьма…
Он сказал с чувством:
— Прекрасно сказано! Я чувствую, нам недостает муфтиев со свежими взглядами. Иными подходами…
Я закончил со вздохом:
— Вы готовы к будущему. Однако же западный мир тоже его создает и приближает. Ваши дороги сходятся… Пойдете ли
