вместе? Скорее всего, нет… У человека выбор из двух сил: ваша — честь и достоинство человека, западная — наука и технологии…
Я сделал намеренную паузу, он договорил:
— Запад выбирает дорогу высоких технологий?
— Увы, — сказал я с сочувствием, — и большинство грамотных мусульман, которые едут на Запад учиться и остаются там жить и работать. Как их вернете?
Он возразил:
— Но ваша страна воюет с исламом. Потому они вернутся защищать если не ислам, то страну.
Я изумился:
— Разве мы воюем с Турцией или Ираном?.. Мы воюем с теми, кто нападает на наши земли, будь это мусульмане, немцы или японцы!.. А моджахеды нападают! Никто из них не распространяет ислам с Кораном в руках, а только с автоматом! Полагаю, это вредит исламу больше его самых злейших врагов…
Из-за шелковых штор выступили четверо крепких мужчин с автоматами, тут же рассредоточились и, не выходя на улицу, взяли нас на прицел. Я ощутил сильнейший позыв выхватить пистолет и открыть стрельбу, с моей скоростью могу успеть, да, успею точно, но кто-то может выстрелить в Ингрид…
Старик пояснил тем же сладким голосом:
— Это наша городская полиция. Люди Арслана.
Массивный бородач, на которого мало и пяти пуль, если не в голову, коротко поклонился.
— Мое почтение, мудрый шейх Ар-Рази.
Шейх сказал мне, словно извиняясь за грубую прозу жизни, что вторгается прямо посреди утонченного разговора:
— Они услышали, что в наш город явились франки. И хотят задать вопросы… Женщина пусть останется здесь.
— Хорошо, — ответил я и сказал замершей Ингрид: — Побудь здесь. Я выясню, чем они могут быть полезными.
Старик кивнул, по тону поняв сказанное, Ингрид осталась сидеть, а я вышел в соседнюю комнату, подпираемый в бока стволами автоматов.
У окна, глядя на улицу, стоит грузный мужчина в арафатке и полотняных штанах, но в джеббе, делающей его похожим на деревенского попа, а когда повернулся к нам, я сразу ощутил исходящую от него волну ненависти.
— Этот? — спросил он хриплым голосом, его передернуло, будто от плохо контролируемой злобы. — Ну-ка, давайте его сюда…
Меня подтолкнули ближе, я сказал торопливо:
— Зачем? Я же не враг…
Он вдруг резко и неожиданно ударил меня в лицо. Боль ожгла верхнюю губу, я ощутил во рту вкус крови, завалился спиной на край стола.
Бородач рассмеялся, один из полицейских сказал с восхищением:
— До чего ты быстрый, Арслан!.. Я даже кулак не увидел…
Я чувствовал, как кровь течет и капает с подбородка на грудь, но не сглатывал, а просто ждал. Как физиолог знаю, ничего ужасного пока не произошло, а вид крови показывает им, что они герои, а я сломленная жертва…
Бородач оглядел меня прищуренными глазами.
— Что, трясет?.. То ли еще будет!.. Пусть им займется Али. А я вернусь в участок. Интересно, что с ним за женщина…
Кто-то закричал в открытую дверь соседней комнаты:
— Али!.. Тебя к Арслану!
Вошел заспанный и протирающий кулаками глаз араб, молодой, с виду крепкий, хотя в то же время с утонченными чертами лица, на меня взглянул со странным сочувствием.
— Кто он?
Арслан оглянулся в дверном проеме.
— Какой-то франк. Выясни, чего он здесь, а потом убей.
Он кивнул боевикам, двое ушли с ним, а третий остался в комнате, автомат на ремне, ствол нацелен мне в бок, вид победно-независимый.
Молодой араб, что Али, сказал мне почти с сочувствием:
— У нас маленький город. И все не просто знают друг друга, но мы практически в родне один другому. Такое немыслимо в
