— А для тебя, — поинтересовался я, — похоже, даже сунниты и шииты, так яростно воюющие друг с другом, две разные религии?
Она пробормотала озадаченно:
— Как, это… одна религия?
— Другие религии, — сказал я отечески, — это буддизм, индуизм, синтоизм… и остальное, что на самом деле просто язычество. Я трансгуманист, для меня иудаизм, христианство и мусульманство — это просто ступеньки к одной вершине, где сияет небесным огнем дверь в сингулярность. Ладно, забудь. А то твои осетинские глазищи стали еще осетинестее.
Глава 8
Она послушно сидела рядом со мной на сиденье справа, и только когда машина проехала через площадь, спохватилась:
— Это твоя машина?
— Нет, — ответил я, — но я исповедую принципы либертианства.
Она нервно дернулась, оглянулась с испуганными глазищами.
— Ты что? Нельзя вот так брать любые чужие машины!
— Я не любые, — возразил я. — Этот человек оставил ее в неположенном месте.
— Каком неположенном? Там вообще никаких знаков.
— Но все равно нарушение, — ответил я с достоинством. — Автомобиль загораживал дорогу. Мне. Но ты не волнуйся, мы не станем забирать этот автомобиль в Москву и регистрировать на тебя. Просто оставим здесь же.
Я положил на колени планшет. Ингрид скользнула по нему взглядом, я включил, понаблюдал.
Она спросила с подозрением:
— Ты что-то бормочешь?
— Говорю, — буркнул я, — сколько же в них влезает… Все еще пьют кофе и жрут всякие финтифли. Вот это жизнь… А что делаем мы?
— Начальство и должно работать больше, — напомнила она. — Подавать пример, а не завидовать. Да еще вслух!
— Подаю плохой пример тебе?
Она наморщила нос.
— Меня плохому научить нельзя.
— Уже нечему?
— Я иммунная, — пояснила она. — Как ты их нашел?
— Двадцать первый век, — напомнил я. — Тунис вообще-то богатая страна, почему большинство бегает с оружием и не работает… Видеонаблюдение не только в гостиницах, но и почти во всех домах зажиточных граждан. Не говоря уже о чьих-то офисах, магазинах… Ух ты, быстро поверни вот туда!
Она послушно повернула, спросила испуганно:
— За нами уже погоня?
— Еще нет, — ответил я, — но машину придется через пять минут бросить… Прямо, а потом налево, я скажу когда…
Она быстро вертела баранку, сосредоточенная, как в бою, спросила сквозь зубы:
— Что увидел?
— Гонца, — ответил я. — Гони!
Не через пять минут, а через три она по моей команде остановилась, мы выскочили с обеих сторон, я ринулся в переулок, и даже Ингрид увидела, как там торопливо идет высокий человек в белом костюме и в белой шляпе.
Я бросился к нему молча, но Ингрид, вот уж эта законность, на бегу закричала страшным голосом:
— Стоять!.. Руки за голову!
Он моментально, даже не взглянув в нашу сторону, с разбега прыгнул через каменный забор. Ноги мелькнули на самом верху и пропали, а звука падения на землю что-то не слышно.
Я крикнул зло:
