вертолетов, чтобы еще и ракетами зафигачил?
— В самом деле обидно, — согласился Левченко. — Нас совсем не уважают.
Со дна кузова согнувшийся в калачик Затопек сказал жалобно:
— А чем выше уважение, тем выше и жалованье! Иначе Родину придется продавать раньше, чем планируем.
Я хлопнул Левченко по плечу.
— Вот там остановишь. За деревом, но перед гребнем. Нас не увидят…
— Но будем близко, — закончил Левченко. — Воспользуемся?
— Командуй, — велел я.
Он сказал быстро и властно:
— Челубей, бери пулемет и вот на ту высоту!.. Затопек, тебе поручаем самое важное: лежать и не пищать! Я зайду с другой стороны. Пока они ждут появление нашего автомобиля, их можно взять тепленькими.
— Но мертвенькими, — уточнил Челубей хищно. — Профессор полагает, население нужно сокращать. Особенно неблагополучное.
— Начинать по моему выстрелу, — уточнил я.
— Сделаем, — ответил Левченко. — Пошли-пошли!
Мы с Ингрид и Куцардисом ждали, пока они займут позиции, но сильно тянуть нельзя, наш автомобиль должен показаться вот-вот, все их внимание направлено сюда, на дорогу, готовы открыть огонь…
— Вперед, — велел я тихо. — Готовность…
Ингрид и Куцардис двигались за мной тихие и настороженные, я осторожно выглянул из-за камней, дальше простор, на укатанной дороге замер в ожидании военный грузовик с защитной раскраской.
Шофер сидит в расслабленной позе на подножке, прислонившись спиной к дверце кабины, автомат небрежно лежит на коленях, но так, чтобы успеть мгновенно подхватить в руки и прыгнуть в канаву в шаге от колеса.
Я шепнул:
— Куцардис… Присмотрись. Сможешь снять шоферюгу?
Он сказал в недоумении:
— Со снайперки? Запросто.
Рядом зашелестело, это приблизилась и легла рядом Ингрид.
— Здесь примерно семьсот шагов, — уточнила она. — Это предельная дальность для автоматической винтовки…
— Здесь всего шестьсот, — уточнил я, — у страха глаза велики, как у тебя, и такие же красивые, не спорю… Куцардис, правда у нашего капитана глаза красивые?.. Да куда ты оглядываешься, вот он рядом лежит, наш капитан… Не похож? А мне иногда кажется вообще полковником. Что значит у страха глаза велики… Общая дальность штурмовой тысяча сто, а прицельная — шестьсот пятьдесят. Попробуй.
Ингрид сказала с сомнением в голосе:
— Давайте я. Но если спугну, выкурить будет труднее…
— Не повреди машину, — предупредил я.
— Зачем?.. Хотя ладно, как скажешь.
— Как прикажу, — уточнил я. — Или как повелю.
Я ждал, когда она ляжет поудобнее со штурмовой в руках, раскинет ноги, словно при стрельбе из снайперской, которая дает сильную отдачу, долго готовилась, наконец нажала на спуск.
Короткий выстрел в три пули прозвучал резко и неожиданно. Шофер моментально, не вставая, ухватил ствол автомата в нашу сторону, но тут же дернулся и завалился в сторону.
Ингрид выдохнула с недоверием:
— Неужели я его достала…
Я тем временем открыл быструю стрельбу из винтовки по тем, кто спрятались за камнями, их достать будет труднее всего, а сейчас, пока не опомнились…
Куцардис — классический снайпер, правильный, что значит долго готовиться к каждому выстрелу, а я, пользуясь быстродействующей нервной системой и рукой Шатерхэнда, быстро-быстро вышиб мозги у тех, кто едва-едва высовывает голову над камнями, наконец загрохотал пулемет Челубея и прогремели короткие злые выстрелы из автомата Левченко.
Куцардис начал приподниматься, готовый бежать вперед, стреляя на ходу, я прижал его к земле.
