сгусток имеет вполне определенную форму.
– Да это палец с когтем! – вскричал Харль, скривившись от омерзения.
И впрямь – то был черный суставчатый палец с большим загнутым когтем, вызывавший в памяти своим видом воронью лапу. Не успела я спросить у посеревшего от страха дядюшки, что все это означает, как палец спазматически дрогнул и согнулся, словно подзывая нас подойти поближе. Тут уж моему самообладанию пришел конец – я с визгом отпрянула в сторону, Харль и вовсе плюхнулся на пол, а дядюшка Абсалом с проклятиями забился в угол, осеняя себя защитными знаками.
Сомневаться не приходилось: господин Огасто пребывал под воздействием чернейшей магии – иначе с чего бы содержимому заговоренного яйца выглядеть столь мерзко?.. За свою жизнь я видела немало протухших яиц, даже швырялась ими в кое-кого из своих недругов в Олораке, однако черных пальцев, да еще и шевелящихся, в них никогда не находилось. Вытянув шею, я заглянула в тарелку с расстояния, казавшегося мне относительно безопасным. Адский палец извивался точно пиявка и подпрыгивал на тарелке. Дядюшка оказался храбрее меня – он бочком подобрался к столу, трясущейся рукой схватил нож и перерубил черную гадину пополам. Мы с Харлем издали сдавленные возгласы – поступок дяди Абсалома одновременно и восхитил нас, и испугал. Однако разрубленный палец перестал дергаться, его очертания начали расплываться, и вскоре черная жижа в тарелке стала однородной. Мы, не сговариваясь, дружно вздохнули с облегчением.
– И что мы будем делать с этой дрянью? – все еще заикаясь от испуга, спросила я у дядюшки. – Не выплеснешь же эдакую мерзость из окна!
– Разумеется, нет! – Дядюшка был бледен, однако растерянность на его лице сменилась деловитостью. – Дай-ка мне вон ту бутылку. Слыхал я, что порченное злыми чарами яйцо – отличное средство от сборщиков податей и прочих мздоимцев.
Мне подумалось, что из дядюшки вышел бы отличный чернокнижник, однако он бы наверняка ответил, как и ранее, что это всего лишь известное народное средство, не имеющее отношения к дурному колдовству.
– Господина Огасто и впрямь околдовали! – произнес Харль, уже безо всякого отвращения наблюдая за тем, как дядя переливает содержимое тарелки в бутылочку.
– Прискорбно, но именно так! – дядюшка поскреб лысину и нахмурился. – Ничего хорошего это нам не предвещает. Знать бы, что за чары на нем лежат да как быстро они загонят его в могилу… Зато теперь я спокоен хотя бы в одном: его светлости можно подсовывать любые микстуры, все равно ему ничем уж не помочь. Да и навредить ему, пожалуй, невозможно…
– Ох, дядюшка, – не удержавшись, перебила я его, – не говорите так!
– Чем ты недовольна? – дядя упер руки в бока. – Известное дело – пакости колдунов обычному человеку нипочем не исправить! Или у тебя есть на примете чародей, сведущий в черной магии? Нет? Вот и славно, еще эдакой напасти нам не хватало. Раз уж господина Огасто угораздило попасться под руку какому-то злому магу – это невезение, которое не стоит с ним разделять. Вскорости бедняга отмучается, да и царствие ему небесное – главное, чтобы нас в том не обвинили. И вот над этим-то нам нужно хорошенько поразмыслить…
Тяжкие думы одолевали дядюшку Абсалома до самой поздней ночи – он вздыхал, чесал макушку и пересчитывал монеты, которые успел скопить. Я тоже размышляла о том, какое великое несчастье пало на наши головы, однако узнай дядя, что я намереваюсь предпринять, – наверняка бы растерял остатки сна и запер меня на семь замков и семь засовов.
Дождавшись, пока в соседней комнате раздастся храп, я тихонько покинула наши покои и направилась в библиотеку его светлости, прихватив светильник и кувшин с чистой водой. Изо всех сил я просила всеблагие небеса, чтобы господин Огасто нынешнюю безлунную ночь провел в своей постели, набираясь сил после приступа болезни. Немудреное желание это было исполнено – не встретив никого на своем пути, я беспрепятственно проскользнула в темную комнату и остановилась около ниши, где скрывался вход в тайный коридор. Орнамент здесь в точности походил на тот, что я видела внизу, в заброшенном зале, и после нескольких моих неудачных попыток открыть дверь скрытый механизм все же пришел в действие.
До самой лестницы я добралась безо всяких происшествий, однако стоило мне ступить на первую ступеньку, как из темной щели показались сразу несколько крысиных мордочек. Блестящие черные глазки следили за моими действиями с явным осуждением. Сделав вид, будто не понимаю, отчего они появились здесь, я непочтительно перешагнула через них и продолжила спускаться.
– Ты ведь поклялась больше не возвращаться! – раздался знакомый скрипучий голосок. Господин Казиро стоял позади меня на одной из верхних ступеней.
– Я поклялась не возвращаться в башню Изотте, – самую малость смутившись, ответила я. – А сейчас я иду в другую сторону!
– И совершаешь значительно худший проступок, – домовой дух был суров.
– Господин Казиро, у меня нет иного выхода, – я решила не ходить вокруг да около, хранитель дворцовых стен знал о каждом
