Мун Чакри пригласил одного из великанов адюан, которого звали Домудин, на состязание в рукопашном бою. Все собрались вокруг них и разложили на земле мелкие предметы в качестве ставок. Эти двое были подходящей парой. Домудин весил больше Муна по меньшей мере фунтов на сорок, но годы сражений с грязными свиньями обеспечили его преимуществом в мастерстве. Когда он наконец положил Домудина на лопатки и тот прижал руки ладонями вниз к земле, показывая, что сдается, обе стороны разразились приветственными криками. Мун помог Домудину подняться, и по кругу пошли чаши из кокосовой скорлупы, наполненные араком.
Дафиро выиграл кошель из шкуры акулы, от которого пришел в восторг, и тут же повесил на свой ремень, однако пожалел того, кто его проиграл, и протянул ему две медные монеты. Мужчина, чье имя было, как ему показалось, Хулуэн, кивнул и улыбнулся в ответ. Дафиро попытался выяснить, что означают его татуировки, и тот принялся объяснять с помощью рисунков на песке.
«Понятно: как всегда, про женщин», – подумал Дафиро, задумчиво глядя на картинки, нарисованные Хулуэном, потом взял палочку и тоже изобразил женскую фигуру, но с преувеличенно большой грудью и задом. Остальные собрались вокруг и, оценивая его мастерство, бросали на него восхищенные взгляды адюан.
«А для кучки каннибалов они вполне ничего себе ребята».
Подходило время обеда, и в лагерь пришли несколько женщин-адюанок, чтобы приготовить еду. Солдат Кокру самым суровым образом предупредили, чтобы вели себя пристойно, и они, раскрыв рты, молча смотрели на женщин, чьи тела были украшены татуировками, как у мужчин. Неожиданно Дафиро вспомнил про свой рисунок и с облегчением обнаружил, что Хулуэн незаметно стер его художества и от них не осталось и следа. Они переглянулись и громко расхохотались.
На обед они ели лепешки, мясо дикой свиньи, завернутое в банановые листья, и запеченные в яме с горячими камнями птичьи яйца и дары моря. Адюане не использовали никакие специи, только соль, но еда была свежей, хоть и непривычной, и очень вкусной. И все пили арак, который лился рекой.
После обеда, когда адюане устроили пляски, Мун Чакри отвел Дафиро в сторону, к ним тут же присоединились еще несколько солдат, и спросил:
– Ты хорошо плаваешь, парень?
Дафиро кивнул. Они с Ратом много времени проводили на речушке, которая протекала через деревню Кайеса, а иногда в месяцы безделья после сбора урожая нанимались на рыбачьи лодки, плававшие вдоль побережья Кокру.
– Хорошо, а то герцог Гару человек сухопутный, да и я тоже. Завтра держись к нему поближе и не упускай из поля зрения ни на мгновение.
– Мы выходим в море?
Мун кивнул, и в глазах у него заплясали веселые огоньки.
– После завтрашнего дня тебе будет что потом рассказать своим детям.
– Значит, ты хочешь сбросить тирана, Большого вождя островов? – перевел Луан слова вождя Кайзена.
Куни кивнул.
– И ты станешь Большим вождем вместо него?
Куни улыбнулся.
– Скорее всего нет. Люди Дара любят свободу, и мы не хотим, чтобы Большой вождь правил всеми нами. Но у нас, возможно, снова будет несколько Больших вождей, так что одним из них и я могу стать.
– Это я понимаю. Здесь, на Тан-Адю, тоже много племен, и мы ни в коем случае не хотим подчиняться кому-то одному. – Вождь Кайзен прищурился. – Но ты сказал, что вы любите свободу. В таком случае мне странно, что люди Дара воюют с нами и хотят заставить нас следовать их обычаям.
– Не все жители Дара думают одинаково, так же как не вся рыба плывет в одну сторону.
Кайзен фыркнул.
– Что вы можете предложить нам за помощь?
– А чего хотят жители Тан-Адю?
– Если станешь одним из Больших вождей, готов ли пообещать, что ты и другие навсегда оставите нас в покое? И ни один человек из Дара никогда не ступит на нашу землю?
Куни задумался. Многие годы мечта покорить Тан-Адю преследовала королей и герцогов Кокру, Аму и Гана. В разное время все они предпринимали попытки захватить остров. Даже император Мапидэрэ отправил сюда две экспедиции, но они потерпели поражение. Куни понимал, что адюане устали от бесконечных войн за свою независимость.
Луан Цзиа рассказывал ему, что король Кокру Санфэ, дед короля Туфи, однажды отправил армию из десяти тысяч солдат
