Может ли что-то остановить такое существо? Отвлечь его? Переубедить или напугать?
Миллион лет ожидания – слишком непостижимый срок.
За горбатым мостом
Игорь Вереснев
Мост ничем не отличался от всех прочих, и Олег решительно не понимал, за что его прозвали Горбатым. Не прямой, это точно, но на то он и мост. Дорога, выгибаясь, перепрыгивала разом три железнодорожные колеи, сходящиеся к товарной станции. Или расходящиеся от станции – с какой стороны поглядеть. Сама станция начиналась километром левее, с моста видна как на ладони, хоть днем хоть ночью, хоть сейчас, поздним вечером, – в ярком свете фонарей. На мосту тоже горели фонари. И за спиной Олега, вдоль улицы имени товарища Свердлова горели. И впереди… несколько штук. За мостом улица превращалась в шоссейку – пустырь тянулся до самого железнодорожного переезда, но город на этом не заканчивался. За переездом вдоль дороги поднимались новенькие, по-цыплячьему желтые трехэтажки. Сколько их там построили, Олег не помнил, видны были два ближних здания. Дальше фонари не горели и тьма стояла хоть глаз выколи.
Он невольно передернул плечами – нечто жуткое почудилось в этой темноте. Хотя какая-такая жуть может случиться тихим летним вечером в советском городе, в пяти минутах от дома сестры? Глупости, одним словом.
И все же Олег порадовался, что ему идти в тот непроглядный мрак нужды нет. Ему сразу за мостом налево, по тропинке через пустырь, а там и Парковая. Странно – парка никакого нет поблизости, а Парковая улица есть. Хотя какая она улица – пять домов всего. Добротные, из бетонита, строены пленными немцами для заводских итээровцев. Муж сестры, Петр, как раз таким итээровцем и был – инженером по технике безопасности.
Фонари на мосту освещали заодно и пустырь, но разросшаяся сирень отбрасывала такие густые тени, что тропинка в них растворялась бесследно. Олег замедлил шаг, чтобы не споткнуться ненароком или не наступить на…
Хрусть! Левая подошва раздавила что-то круглое и хрупкое. И тут же – правая, опять левая. Олег растерялся: что там такое? – присел, всматриваясь. И охнул невольно. По тропинке ползли улитки. Крупные, раковина с голубиное яйцо, а то и поболее. Но главное – их было много! Они запрудили всю тропу, насколько он мог видеть.
Давить улиток Олег не хотел, потому сошел с тропинки и пошагал по траве. Здесь они тоже прятались, но куда меньше – всего две попали под ногу.
Фонарь на всю Парковую полагался один-единственный, но стоял удачно, как раз в том месте, где заканчивалась тропка. И ни одной улитки в его свете не наблюдалось. Олег пожал плечами и заспешил к знакомой калитке.
Его ждали. Не успел до крыльца дойти, как дверь распахнулась:
– Олежка!
Маленькая пухленькая Ирина скатилась по ступенькам, бросилась навстречу, обняла крепко. Отстранилась, дотянулась до головы брата, взъерошила волосы на макушке:
– А вырос-то как, вырос!
Олег фыркнул. С чего бы ему расти, не пацан же! Двадцать один скоро. Да и виделись с сестрой – полгода не прошло.
Петр тоже выглянул из дому:
– Приветствую студента! Заждались, заждались. Прямо все глаза выглядели. Заходи скорее в дом.
Олег снова фыркнул. И этот туда же! Знают прекрасно, во сколько поезд приходит. А пассажирская станция на противоположном конце города, и не день на дворе, трамваи не ездят. Он еще быстро добрался – если бы не попутка, до полуночи топал бы.
Ирина, как положено, усадила ужинать. Это было весьма кстати – и жареная картошечка, и пахнущие грядкой огурцы, и ломоть свежего белого хлеба. Сестра уселась напротив, подперла щеку рукой, разглядывая младшего. И шурин тут как тут:
– Может, по сто наркомовских, за приезд?
– Вы же завтра строить собирались! – возмутилась Ирина.
– Что строить? – Олег навострил уши.
– Да я сараюшку затеял. Подсобишь? В три пары рук за выходные как раз управимся.
– Отдохнуть парню не дашь!
– Ниче, успеет отдохнуть, все каникулы впереди. Ты ж у нас погостишь, Олежа?
– Ага, недельки две планирую, если не прогоните. – Он подчистил остатки картошки с тарелки – вкусно! – и спросил: – Смотрю, у вас улиток развелось прорва?
– Какие улитки? – не понял Петр. – Сушь стоит. Месяц как дождей не было.
Спорить Олег не стал. После сытного ужина начало клонить в сон.
