«Тёмная Звезда активирована».
«Тип: звёздный боец».
«Боевая трансформация: доступно».
«Пилот Максимус Регул-Крайм».
«Статус: полностью реанимирован».
«Память: частичная блокировка, ограничение по времени последние семь микросекунд».
«Объект стабилен».
Пробуждение вышло не совсем обычным. Для начала я не понял, где конкретно нахожусь. Пришлось приподнять голову в знакомом боевом шлеме и покрутить шеей по сторонам. Каким-то образом я оказался болтающимся в открытом космосе внутри прозрачного колпака боевой кабины. На спину и седалище удобно давило эргономичное кресло. Впрочем, давило оно исключительно на внешнюю поверхность моей стрелковой брони, но всё равно было очень удобно. Под правой и левой рукой находились электронные панели управления, стандартный боевой штурвал торчал чуть впереди. Истребитель?.. Штурмовик?.. Рейнджер?! Но уж больно незнакомо всё вокруг… Или?! Двоякое чувство родства с окружающими приборами пробудило странные ассоциации из недавнего сна… Десять пар глаз, галактика, огоньки, искорки?! Что за бред! Как я здесь вообще оказался?!
Память услужливо нарисовала большегруз, на котором я сбегал от атакующего крейсера неизвестной модификации.
Ага, со мной были Грек и его женщина Линна Скайн, она же Док. Нас преследовал некий… Лонг?.. Вонг! Потом Линн оказалась запертой внутри медотсека, капитан и я пошли её вытаскивать и напоролись на разноцветное излучение в грузовом ангаре корабля.
Так, до данного момента всё ясно. Но как я оказался внутри другого звездолёта? Неужели то самое излучение забросило меня сюда?! Или я сам забрался? Из тупой задумчивости меня вывел знакомый и взволнованный голос капитана, прозвучавший внутри боевого шлема.
– Макс? Макс, ответь, паразит! – и Грек присовокупил целый поток ругательств к своей фразе. Эхм, как он меня, оказывается… любит! Пришлось включить передатчик на обратную связь и достойно ответить.
– Слушай, а ты вечный матерюшник, капитан! – я немного гордился этим словом, потому как придумал его наставник по рукопашному бою во время одной из тренировок. Тогда я как раз сдавал норматив по подтягиваниям и успешно перевыполнил норму, и перевыполнил бы ещё, когда Рауль решил подшутить. А если точнее, его заела ревность – ведь ещё немного и его собственный рекорд оказался бы под угрозой. Так вот, этот нехороший человек подлетел со спины и своим ремнём перехватил меня чуть пониже спины. Естественно, от неожиданности и под смех кадетов я слетел с турника, а когда поднялся, то обложил приятеля трёхэтажным матом, за что был назван как раз этим самым словом. Тренер так и сказал: «Лучше бы сразу дал в морду, а так ты…» – ну и это слово, под новый смех кадетов. А Раулю я потом всё же врезал от души, но это уже было во время тренировочного поединка.
– Кто?! – удивился Грек и разразился следующей дурной тирадой.
Дождавшись, когда поток ругательств иссякнет, я с удовольствием повторил:
– Матерюшник! – Затем решил внести некоторую ясность в окружающую действительность, поскольку с другой стороны установилась тишина: – Я внутри боевой машины, по виду очень похожей на персональный звездолет. Как попал сюда, не помню. А ты вместо того чтобы поносить своего друга, мог бы и ответить, где вы с Линной, и что с преследователем?
Через некоторое время Костров мог говорить спокойно, хоть и в своей манере, начав с конца.
– А ни хрена с ним не случилось, идёт позади, не приближаясь и не отставая. Со мной и Линн тоже полный порядок, мы на борту «Сателлита» – дверь в её медицинский отсек тоже открылась… Вот только с тобой проблема…
Капитан замялся, слегка затянувшаяся пауза начала раздражать. Но Грек собрался с мыслями гораздо раньше, чем мое раздражение выплеснулось наружу.
– Даже не знаю, как сказать… Ты сам понимаешь, где оказался?
Признаться, меня смутила неопределённость последнего вопроса и растерянные интонации в голосе Сержа.
– Э-э!.. Последнее, что помню, смотрел на яркий свет недалеко от грузового шлюза, а сейчас… – я ещё разок огляделся по сторонам, на самостоятельно двигающийся штурвал. – Могу только повторить, что нахожусь внутри кабины, насколько могу судить – боевого космолёта, который летит куда-то без моего участия… Очень сильно надеюсь, что это не глюк… Можешь сказать, что со мной?
– Х-хех, – выразительно выдохнул приятель. – Не волнуйся – не глюк. Или сейчас мы оба под действием одной и той же галлюцинации, в которой твоя корма маячит на обзорных экранах. Прямо по вектору движения.
– Что значит моя корма, в смысле звездолёта? Как я в него попал? – Проклятье, я начинал нервничать, в происходящем вокруг
