Замок палатина близ Пьештян не был крепостью, как Чахтицкий замок – или как основная резиденция Дьёрдя Турзо Оравский Град, располагавшаяся севернее, высоко над рекой Оравой на известняковой скале; серые каменные стены того замка были неприступны. Эта резиденция в Пьештянах, размерами куда скромнее, располагалась на пригорке близ деревни в окружении могучих дубов и ясеней. Замок имел лишь одну защитную стену, и над каменной башней развевались знамена с гербом Турзо. Помещения внутри пропахли промасленным деревом и богатством. Длинноносые предки Турзо, смотревшие с портретов в золоченых рамах, были облачены в роскошные темные шелка и бархат.
Граф Турзо сидел в кресле, барабаня пальцами по шляпкам гвоздей кожаной обивки. Услышав цоканье подков во дворе, он встал и подошел к окну.
«Он молод, – подумал граф, увидев Яноша. – Возможно, слишком молод. – Но потом улыбнулся: – А может быть, и в самый раз».
Он внимательно рассмотрел белого жеребца, на котором ехал Янош. Прекрасное подтверждение удали – боевой конь. Под лоснящейся шкурой перекатывались могучие мышцы. Конюхи с трудом отвели его в загон, сдерживая изо всех сил.
В дверь постучали.
– С вашего позволения, – раздался голос.
– Войдите.
С низким поклоном придворный объявил:
– Янош Сильваши.
– Граф Турзо, – приветствовал Янош, входя в комнату, и вежливо склонил голову, но не сделал никаких попыток поклониться.
– Вы похожи на своего деда, – сказал граф. – А вам известно, что во время сражения при Эстергоме он объезжал трех моих личных скакунов?
– Да, – сказал Янош. – Полагаю, это были две кобылы и жеребец. Жеребца звали Мститель, а кобыл…
– Императрица и Гроза Турок, – закончил за него граф Турзо. – Откуда вы знаете?
– Я ездил на всех трех в начале их выездки.
Турзо удивленно сжал губы и поднял подбородок.
– Удивлен, что столь молодой… Сколько вам было тогда лет?
– Шесть, мой господин.
– Шесть лет? И вам позволяли ездить на норовистых лошадях, предназначенных для…
– Благородных господ?
Турзо прищурился.
– Я хотел сказать «для битвы». Очевидно, ваш дед крепко верил в ваши будущие способности.
– Да.
– Гм… Ну, хорошо. – Граф сделал Яношу знак, чтобы тот сел.
– Вам, может быть, известно, что к нам поступили донесения о жестокости – нет, об истязаниях и убийствах в стенах замка.
– Да, – кивнул Янош.
– Вы сказали «да». Вы, что же, сами слышали такие истории? А есть ли у вас основания верить им?
Янош прямо посмотрел графу в глаза вместо того, чтобы говорить в пол, как полагается человеку более низшего сословия.
– Служанки без конца шепчутся о жестокостях, о таинственных исчезновениях. Я был свидетелем страданий несчастной девушки – ее руки были обожжены раскаленными монетами за то, что та забралась в кладовую графини в поисках еды.
– Ах, но это же наказание за воровство… Вряд ли это относится к тем убийствам и увечьям, о которых я говорил.
– Девушку морили голодом. Графиня специально не давала ей есть, чтобы наблюдать ее мучения.
– Да. Мне известно об этой девушке. Но ни один суд не признает ее наказание несправедливым. Она ведь простая крестьянка, к тому же воровка.
– Но она умирала с голоду!
– Это меня не касается, – отмахнулся граф. – Меня интересует благородная дама, которую недавно пригласили в Чахтицкий замок. Она первая из нескольких девушек благородных фамилий, которых пригласили провести зиму в замке.
– Как ее зовут?
– Графиня Зичи Эчедская, – сказал Турзо, глядя Яношу в лицо. – Вы ее знаете?
– Два дня назад я ужинал с этой дамой, палатин.
