– Не знаю. Может быть.
– Ты с ума сошла! Тебе что, жить надоело?..
Она упреждающе подняла ладони и прокричала:
– Они совсем одни. Им страшно. Ты видел их глаза?
Он сел на крыльцо у дома Пойнтеров, старательно пытаясь не вспоминать их глаза.
– Видел? – настаивала Келли.
– Да, видел. – Это выражение он до смерти не забудет. Но повторить их судьбу нет ни малейшего желания. Джонни взглянул на часы. – Слушай, я должен отвезти отца в кинотеатр, а то он чего доброго сам за руль сядет. Я могу быть за тебя спокоен?
– Нет, – фыркнула она. Глупее вопроса было не придумать. – А я за тебя?
– Тоже нет, – признался он.
Мимо проехал пикап. Джонни и Келли молча проводили его взглядом. С каждым часом поток машин на улице редел.
– Говорят, три процента людей неуязвимы для вируса. Слышал? – спросила Келли.
– Слабоватый шанс.
– Да уж, фиговый.
И все-таки это шанс. Какая-то надежда.
– Мы оба пока здоровы, хотя вокруг куча больных. Возможно, не просто так, – сказал Джонни.
Келли кивнула.
– Возможно.
Джонни захотелось ее обнять, но он боялся показаться нелепым. Да и мало ли, вдруг Келли примет его за голубого.
– Свяжемся утром, ладно?
– Спасибо, – кивнула она.
В кинотеатре Джонни повсюду мерещился кивающий вирус. Он даже обрадовался, что нужно раскладывать бесполезный попкорн по коробкам – когда руки заняты, отвлечься проще.
Интересно, каково это – оказаться в плену собственного парализованного тела? Сохраняются ли при этом ощущения или все немеет?
Если уж умирать, то мгновенно, размышлял Джонни. Например, инфаркт: резкая боль в груди, и ты умираешь, не долетев до пола. И совсем другое дело, когда проводишь дни с мыслью, что тебе каюк. Волей-неволей придется подводить итоги, перебирать в памяти прошлое, а Джонни вовсе не улыбалось лишний раз задумываться о бездарно убитом времени.
Он всегда утешал себя, что просто долго раскачивается, зато однажды непременно бросит «Бургер-Кинг» и уедет из города навстречу мечте. Сначала мечтой была знаменитая рок-группа, потом – собственный гриль-бар. Лет десять Джонни верил, что для старта у него есть сбережения, дом и небольшое наследство. Вот только – сюрприз! – несмотря на семьдесят один год и Альцгеймера, у папы тоже были свои мечты.
Папа смотрел в окно на широкий белый экран, держа руки в задних карманах, и улыбался.
– Вот увидишь! – заявил он. – Только подожди.
На сеанс не приехал никто. Джонни подавился бы колой, если бы после вспышки адского вируса к ним явился хоть один зритель. Бегущая строка на вывеске анонсировала «Зеленый фонарь», но Джонни сбегал в каморку рядом с туалетом и, покопавшись в куче старых фильмов, купленных папой на «Ибее» за месяц до открытия, зарядил в проектор «Охотников за привидениями». «Фонарь» ему второй раз не осилить, а вот комедия, особенно старая и по-настоящему смешная – это самое то.
Джонни смотрел фильм в своем «мустанге», а папа дежурил в баре.
В семь утра Джонни выглянул в окно. Келли загружала в багажник большие бутыли с водой. Он поставил чашку на кухонную стойку и надел кроссовки. В конце концов, они договорились связаться утром.
– Тебя надо переименовать во Флоренс Найтингейл.
Келли улыбнулась. Так улыбаются кассиры в «Бургер-Кинге» ближе к концу смены. На усталом лице блестел пот, как будто она давно не умывалась.
– Ты училась на медсестру, да?
– Да, но недолго.
– А почему бросила?
Келли повела плечами.
– Мозгов не хватило, завалила биологию.
