подтвердились.
– По-моему, – пробасил Эйнар, – этот кинжал принадлежал Вагбранду Весельчаку. Ты его украл, Эваранди?
Костя вскинул голову:
– Я снял его с убитого мною воина, ярл, – отчеканил он.
Пешеход хмыкнул:
– А какие уши были у этого воина?
Эваранди нахмурился:
– У него не было мочек.
Викинги закивали – да, мол, опознание произошло.
Пешеход покачал кинжал в громадной лапище и пророкотал:
– Повернись спиной, Эваранди.
Костя повернулся, чуя, как в животе бабочки порхают. Щас как всадит клинок…
Лезвие кинжала скользнуло ниже, одним махом перерезая веревки, которыми были стянуты Костины руки.
– Держи, – сказал Эйнар, протягивая Плющу кинжал в ножнах. – Весельчак был нелучшим воином и слишком жадным, чтобы стать настоящим другом. Не думаю, что кто-нибудь вызовет тебя на поединок, чтобы отомстить за смерть Вагбранда. Ступай на во-он тот кнорр, Эваранди. Прошлой ночью у нас пропал один из гребцов. Займешь его место.
– Да, ярл, – сказал Костя и повесил кинжал на пояс.
Это было сущим мучением – он тягал весло, сидя спиною к Эльвёр. Девушка находилась совсем рядом, в компании товарок по несчастью. Если бы Костя обернулся, то смог бы дотянуться до ее плеча. Нельзя!
Ни в коем случае нельзя дать понять, что они с Эльвёр знают друг друга. Это сразу вызовет подозрения.
Да тут и так все подозрительно! Почему Эйнар не отыгрался на нем? Ладно, допустим, он великодушен, хотя натравил же этих долбаных криве на экипаж «Рататоска»!
А почему Пешеход оставил его при себе? Ну тут тоже можно найти простое объяснение – ярл лишился многих, так почему бы не восполнить потери? Тут понятие «свой-чужой» имеет немного иное значение, чем в его времени.
Если воин уходит от одного конунга к другому, то это не предатель. Просто человек ищет местечко потеплее.
Вон тот же Хёгни Рыжий Змей. Служил Гунульфу-сэконунгу? Служил. Разбили сэконунга – ушел к тому, кто победил его. Тут еще и мистическая составляющая. Считается, что хорошему конунгу покровительствуют боги. Они шлют ему удачу, и если уж ты попал в его хирд, то милость богов коснется и тебя.
Тогда, в битве при Сокнхейде, всем стало ясно, что боги отвернулись от Гунульфа-С-Красным-Щитом. Служить сэконунгу стало невыгодно, глупо и попросту опасно – боги мстительны. Наказывая Гунульфа, они могут обратить свой гнев и на тех, кто рядом с сэконунгом.
Костя поморщился. Вряд ли Эйнар потому оставил его при себе, что захотел переманить. Мол, если боги на стороне Хродгейра – а иначе как объяснить его победы? – то некая толика благодати досталась и Эваранди.
Да ну, глупости какие! Хотя… Господи, да кто ж их знает, этих средневековых? Каждому времени свои закидоны…
Глава 23. Константин Плющ. «На рывок»
Ветерок задувал так себе, слабенький. Парус то полоскал, то обвисал вовсе, и Торир-кормщик приказал спустить его.
– Весла на воду!
Костя сноровисто просунул весло в лючок, ухватился и, попадая в такт общему движению, загреб.
Кнорр, на котором он греб, перевозил не только наложниц, но и другие подарки императору. Груз на нем воистину был драгоценным.
Наверное, именно поэтому кнорр, нареченный, кстати, «Тангрисниром», следовал не в арьергарде, вынужденный догонять более быстроходные скейды, а в середине колонны. Кораблик, в принципе, был ходкий, и скейды равнялись по нему.
